«Храбрый парень этот Марцелл, – усмехнулся Федор, снова спускаясь в трюм, – а впрочем, чего ему бояться. Он же пока в своем городе. Да и народу нельзя показывать, что ты боишься каких-то двух пробравшихся в город финикийцев. Слухи поползут. Так что смелость сенатора нам только на руку. Должны успеть».

– Ну как у тебя? – спросил он у адъютанта, закончившего привязывать последний факел к бочке.

– Порядок, – отрапортовал Терис, – разгорится быстро. Можем отправляться.

– Подождем еще, – рассудил Чайка.

Надышавшись смоляными парами, они выползли на палубу проветриться, примостившись на корме. Вся акватория уже погрузилась во тьму, лишь на дальнем конце у складов горело несколько факелов. Торговцы наконец покинули площадь. На других кораблях кое-где мелькали едва различимые тени матросов, но большинство судов просто стояло на привязи, а команды уже давно гудели в кабаках. Соседние с посудиной Сандракиса корабли тоже казались безлюдными.

Вдоль складов прошелся римский патруль из шестерых легионеров, но, не обнаружив ничего подозрительного, скрылся в небольшом бараке, где у них было оборудовано караульное помещение. На небе появились первые звезды, с каждой минутой делаясь все ярче. Однако, словно в ответ на опасения Чайки, вскоре поднялся ветерок и по небу поползли тучи, то и дело скрывая звезды во мраке.

– Пора, – решил Федор, повинуясь внутреннему чутью.

Он встал, пробираясь к сходням.

– Я отвяжу канаты, – приказал он вполголоса, чтобы случайный прохожий не услышал их, – а ты поднимай парус. Сумеешь?

– Сумею, – ответил Терис, и Федор больше догадался, чем увидел в темноте его уверенный кивок.

Спрыгнув на пирс, Чайка едва различил во мраке два массивных бревна, у носа и кормы корабля, вокруг которых были обмотаны швартовочные канаты. Нашел на ощупь первый узел и с большим трудом его развязал. Корабль Сандракиса, почуяв свободу, начал потихоньку отходить кормой от пирса. Федор взялся за второй и вдруг услышал за собой громкий голос.

– Ты чего это, Каполидис, на ночь глядя отплыть собрался? – обернувшись, Федор разглядел в двух шагах здоровенного мужика, смахивающего видом на капитана одного из соседних кораблей. – Пойдем лучше выпьем. Нас только что отпустили с барышами.

Федор, молча, заканчивал развязывать крепкий узел, но тот не спешил поддаваться. Случайно Чайка задел ногой связку каких-то обструганных кольев, сложенную прямо на причале. Один из них, длиной метра полтора, откатился в сторону.

– Да ты не Каполидис, – присмотревшись, изрек мужик, приближаясь почти вплотную, – эй ты, что, хочешь угнать корабль моего друга? А ну стой, не то я сейчас вызову легионеров.

Он схватил Федора за плечо своей жилистой рукой. Объяснять было бесполезно, да и некогда.

– Не надо, – кротко ответил Федор, почуяв, что узел наконец поддался, – сами разберемся.

Чайка был безоружен, а на поясе у неизвестного капитана он разглядел тускло блеснувшую рукоять ножа. Федор подхватил кол и быстро распрямился. Резким ударом ноги в пах заставил громилу согнуться, а потом нанес мощный удар по голове. Следом, для верности, еще раз. Капитан рухнул на пирс без сознания.

– Извини, брат, – попрощался с ним Федор, отвязывая канат и запрыгивая на борт отчалившего корабля, – не вовремя ты тут оказался. А я должен сделать то, что задумал в любом случае.

Бросив прощальный взгляд на пирс, Чайка больше никого не заметил. Внезапно появившегося капитана он приголубил основательно. Тот должен был пролежать здесь без сознания достаточно долго.

– Будем надеяться, что его друзья ждут в кабаке и не скоро здесь объявятся, – пробормотал он вслух, покрепче взявшись за носовые ограждения. Убивать незадачливого капитана ему не хотелось.