В те же незапамятные 50—60-е годы работники ГНПЗ по-разному проводили своё время в выходные и праздничные дни. Однако читателю было бы, наверное, интересно узнать и о других пристрастиях и увлечениях заводчан.

В те годы о горячем водоснабжении даже в продвинутом Жилгородке и мечтать не приходилось, поэтому все заводчане мылись в бане. Но путь туда, как правило, лежал через парикмахерскую. Старая заводская парикмахерская располагалась на ул. Ауэзова, 21 и занимала небольшую комнатушку 4x4 кв. м – и на четыре «посадочных» места. Руководил местным «салоном красоты» дядя Жора. Это был типичный грек лет пятидесяти, с острым, но спокойным взглядом, всегда чисто выбритый и аккуратно подстриженный под «ёжик». Мягкий, без акцента, приветливый голос привлекал внимание к одному из лучших мастеров цирюльного дела в старом Гурьеве. «Следующий!» – звучала короткая фраза дяди Жоры, и ты, зажав в кулаке 15 копеек, садился в старенькое кресло, подставляя свою шевелюру под популярный тогда «полубокс». Напарницами дяди Жоры были три женщины: Фира Ломоносова (Крол), Лида Крол и незабвенная Клавдия Варочкина, к которой автор этих строк ходил стричься (уже на дом) фактически до своего переезда в Россию.

Заводчане – ветераны ВОв и труда: Я. Аблямитов, Ф. Махамбетов, Р. Мамедов, А. Коновалов, … П. Сутягин, М. Найдёнова, Л. Крол. 70-е годы

После парикмахерской, как правило, заводская братия вместе с детьми направлялась в баню. Там, как и в крохотной парикмахерской, тоже очередь человек под тридцать. Причём, одновременно, – и в мужское, и в женское отделение. Но горячая и холодная вода циркулировала бесперебойно. Мокрый пар выгонял трудовые шлаки, и уже налегке тянулись мужички в раздевалку, где их обслуживал престарелый усатый дед (Чапай). Ему почему-то все отдавали часы на хранение. Скорее, из-за «форсу», нежели из-за боязни, что украдут: часы, как-никак!

По окончании водных процедур, свежие и румяные заводчане расслаблялись «Жигулёвским» или лимонадом «Буратино» тут же, в бане, в небольшом ОРСовском ларьке. Любители выпить что покрепче без труда могли пройти метров 50 до жилгородской остановки, в бражную (позже пивную), или продолжить свой отдых на стадионе, на футбольном матче. И тоже под пивко и шашлычок.

Соседи: Пискарёвы, Ротновы, Бердиевы, Шергиловы. 70-е.

Но главным питейным заведением района было заводское кафе «Чайка», у фонтана.

Всякое повидало на своем веку это кафе. Обычно после трудового дня туда устремлялось немало любителей хорошей закуски и выпивки. За столиками располагались, как правило, цехами. Одно время там даже играл свой маленький ВИА «Красные гитары».

За буфетной стойкой попеременно, словно часовые, возникали невозмутимые лица заведующей кафе Екатерины Ивановны и буфетчиц – Фаи и Зои-апы. «Келеш-мелеш, анау-мынау, грамм налево, грамм направо. Словом, округляем». И все довольны. Ну а как забыть сакраментальную фразу, которую говорила, нет, восклицала – та же Зоя-апа когда, вдруг, оказывалось, что с утра в кафе не завезли пива: «Пиба?! Какой Пиба?! Пибзавод на ремонта!»

А. Хандохин, В. Хандохин, Т. Хандохина, М. Хандохина (бабушка), Л. Хандохина и Б. И. Качалин. начало 60-х.

Миловидные официантки чётко обслуживали своих постоянных клиентов. Рагу, плов, бефстроганов, гуляш, салаты из свежих овощей, а также пиво с рыбкой, коньячок и водочка поднимали настроение, делая жизнь нефтепереработчиков более комфортной. Пили много, но в меру. То ли водка и закуска были натуральными, то ли и впрямь были наши отцы и деды, как по-Лермонтову: «Богатыри – не мы!» Только утром, по заводскому гудку, все как штык на остановке, и без похмелья: на автобус, на завод…