–Они его родня.– пожал плечами историк.– Жену Фусанаги он взял в наложницы, а этого сорванца, пытается воспитать, как своего.
–Это же подло.– Кагетора сдвинул брови.– Как можно, погубить собственного брата, забрать его жену и ещё заставить его сына наблюдать за всем этим?!
–Таково наше время!– философски заметил Аюкава.– Вы же тоже погубили своего брата?
– Мы оба знаем, почему я это сделал.– твёрдо ответил князь.– Ты бы поступил так же.
–О-о!– Киёнага сжал кулаки.– Я всей душой был там, с вами, и хотел отомстить за Кагефусу!
–Так почему не пришёл?– Кагетора глянул на собеседника.
–Иробэ мне не дал. Сказал,– если я уйду, он уничтожит мой клан за предательство.– Аюкава кивнул в сторону маленького наследника Хондзё.– Да и приглядываю я за ним. Хоть он и сорванец и у него скверный характер, но он мой племянник. Кто знает, что взбредёт в голову Огаве.
–Присматривай за ним.– велел Кагетора.
– За мальчиком?– уточнил Киёнага.
–И за Огавой тоже.– добавил князь.– Я хочу, чтобы клан Хондзё продолжил своё существование. Когда Иномару повзрослеет, проследи, чтобы замок и все его владения, достались ему, а не Огаве. То, что сделали с его отцом не справедливо. Пусть даже это и была война. Ты понял?
–Хай, Кагетора-сама!– Аюкава поклонился.– Я не подведу вас! В память о вашем брате Кагефусе!
– Я полагаюсь на тебя.
Проведя в замке Хондзё два дня, армия Этиго отправилась в обратный путь. Скоро они все окажутся в своих домах и займутся мирными делами. Иробэ Кацунагу, Кагетора назначил приглядывать за северными кокудзин, впрочем, как и раньше. Только теперь, все они, были едины, а в Этиго наступил долгожданный мир.
Примечания.
Тё – 110 метров.
Кэн – в период Сэнгоку-дзидай – 1,6 метра.
Намбокучё – период в истории Японии с 1336 по 1392 год, характеризующийся борьбой за власть между двумя династиями – с северной резиденцией в Киото и южной с центром в Йосино, центральными фигурами, которых были, соответственно, Асикага Такаудзи и Император Го-Дайго.
Хабаки – муфта, крепящаяся на хвостовике под гардой и гарантирующая надёжную фиксацию меча в ножнах и одновременно фиксирующая гарду.
Глава 2
Сёгацу.
Зима 16-го – 17-го годов Тэнмон ( 1547-1548 г.г.)
Этиго, Касугаяма.
Первый снег в Этиго, в этом году, выпал очень поздно, в самом конце месяца сивасу. Но большого снегопада, в последующие дни, так и не последовало. Наверное, небо оставило его на следующий, новый год. Во всяком случае, люди не будут мучиться с непролазными сугробами на время праздничных дней. Все готовились к главному событию года,– празднику Сёгацу. Война закончилась, и в провинции настал долгожданный мир. Так, что вместе с торжеством, местные жители, будут отмечать и долгожданное спокойствие на их земле.
Молодой князь, как и всегда, находился в полном уединении с собой. Его верный вассал Наоэ Кагецуна, построил для него, некое подобие, чайного домика, на том самом « холме двух сакур », где малолетний Кагетора любил проводить время. Чая, он здесь, не готовил, а больше уединялся для медитации или глубоких размышлений. С окончанием войны, Кагетора затосковал. У него больше не было изнуряющих, частых военных советов, многодневных походных условий, смотра войск и тренировок. Он даже, по началу, не хотел ощущать на себе ту лёгкость повседневной, мирной одежды, привыкший к тяжести доспехов. Ни кто больше не приносил донесений, и даже не с кем было потренироваться, как он это проделывал со своим другом Кагемочи. Первые дни, ему составлял компанию Китадзё, но и он вскоре уехал к себе в замок для подготовки к празднику.
Князь сидел один, в своём домике на холме, наигрывая грустную мелодию на биве. Музыка, в какой-то мере, помогала ему медитировать, очищала сознание и погружала в бесконечную пустоту. Там, в этой пустоте, не было ни каких мыслей, переживаний и забот. Сосредоточившись на звуке, он будто парил в патоках неизвестности, оставив суетный мир далеко позади. Это хорошо помогало ему заменять то состояние, в котором он находился во время боя или в его преддверии.