– Что же ты не попросишься? – мягко спросил он.

Теперь Атни взглянул на него с состраданием.

– Я же человек! Люди могут, конечно, стать воинами. Вон как эти столбы, стоять днями и ночами напролет и глазеть на толпу, – он презрительно кивнул на стражей у дверей, мимо которых они проходили. – Есть еще, правда, отряд разведчиков Велемира, но туда и вовсе не пробиться. Эх, быть бы мне двергом!

– Братец, да ты рехнулся! Ты понимаешь, о чем говоришь?

– А что? У нас многие завидуют им, все мои друзья – так уж точно.

– Да они же служат Морну! Это наши заклятые враги! Ты сам говорил, что хочешь сбежать в Арандамар, к правителю, и тут же хочешь быть двергом!

– Ну и что! Это, может, тамошние, из-за гор, злые, а наши, раэнорские, особенные. Отец говорит, что от двергов у них только название и осталось.

– Да, интересная у вас страна!

Атни огрызнулся:

– Страна – лучше всяких других!

Хаггар понял, что спорить с мальчишкой бесполезно.

– Ладно, успокойся. Ни к чему ссориться из-за какого-то дверга.

В ответ Атни лишь пожал плечами, и дальше они шли молча. Под конец путешествия Хаггар был уже рад снова оказаться в своих покоях. Рана ныла, и арандамарец чувствовал, как снова начала сочиться кровь. Усевшись в кресло, он, поблагодарив, отпустил Атни и так, полулежа, сидел без движения, ленясь даже протянуть руку и позвонить в колокольчик, чтобы принесли обед.

ЛЕГЕНДА О ЦАРИЦЕ И ЗВЕЗДОЧЕТЕ

Лежа в постели, Элен наслаждалась тишиной. Еще несколько дней, и кончится этот ежегодный кавардак под названием Аэрэлин.

– О, скорее бы меня оставили в покое! – раздалось ее сонное       мурлыканье. Было еще очень рано. Дворец спал. Только внизу, в городе, слышались звуки пробуждения. Она свернулась в клубок, натянула на голову одеяло и снова задремала. Княгиня любила просыпаться рано, когда предутренние сумерки еще царят над землей, и снова засыпать, радуясь мнимой свободе. Но на этот раз вышло по-другому. Сквозь дремоту она услышала, как почти бесшумно приоткрылась дверь. Тихие, осторожные шаги прошелестели по пушистым коврам, не пропускающий свет тяжелый полог кровати отдернулся, и хорошо знакомый голос произнес:

– Госпожа, прости, но ты должна встать.

– Ничего не слышу, ничего не вижу, оставьте меня, я сплю, – пробурчала она, еще глубже зарываясь в ворох атласных подушек и одеял. Но пришедший был настойчив:

– Ты рассердишься, если я не настою на своем! Пленнику стало хуже и, если не поторопиться, он умрет.

– Неужели так серьезно, Дию?

– Еще несколько минут, и, думаю, уже ничего нельзя будет сделать.

Наконец до нее дошел смысл сказанного. Нахмурившись, Элен решительно приказала:

– Беги к нему. Да живее! – Тревога все более овладевала княгиней. Дию быстро вышел, а она вскочила с постели, забыв о туфлях, набросила на плечи первый попавшийся плащ, плеснула в лицо воды и, оттолкнув появившуюся в дверях привлеченную шумом служанку, почти бегом поспешила в покои гостя. К счастью, они находились совсем рядом. Стоило только пройти немного направо, и за поворотом показались белые резные двери. Не замедляя шага, Элен ворвалась в комнату, куда еще вчера принесли раненого. В тусклом предутреннем свете очертания предметов расплывались и тени зловеще залегли в углах. У ложа, на котором без движения лежал чужеземец, стоял Дию и, держа бессильную руку больного в своей ладони, отсчитывал пульс. Обернувшись на шум, он поджал губы и, покачав головой, вздохнул. Элен заметила, как устал, осунулся и словно еще больше постарел за ночь лекарь.

Склонившись над раненым, княгиня заглянула ему в лицо: безнадежно бледное, глаза закрыты, черные тени под длинными ресницами. Он, похоже, уже уходил в Страну Мертвых. Опоздала – отчаянная мысль пронеслась в голове Элен, но усилием воли она подавила растерянность и сосредоточилась. Не раз приходилось ей врачевать уже, казалось, совсем безнадежных больных, возвращая им жизнь, но сейчас незнакомое, трепетное волнение охватило ее сердце, лишая душевного покоя. Дию с нарастающей тревогой следил за госпожой. Время шло. Пролетал час за часом. Старый лекарь уже слышал усиливающийся гул охватившей город привычной утренней суеты. Яркое солнце заглянуло в окна, а княгиня все так же без движения сидела рядом с арандамарцем, устремив на его лицо уже, казалось, невидящий взгляд и держа его холодеющие ладони в своих руках. Несколько раз дверь в комнату открывалась, показывались чьи-то лица. Не шевелясь, она прохрипела: