Другой океан – внутренний, у русалок именуемый океаном сознания, его ширина неизмерима. Из неизмеримого пространства пришла в существование идея о русалке – существе женского пола, существе эфира. Наиболее поздней иллюстрацией совместимости океанов служит сюжет кинофильма про пиратов, где корабль со всей командой попадает как бы в перевернутое пространство, по сути оказавшись в океане-сознании. Нырнув, и стремительно пронзая пучину, русалка оказывается на том краю. Если вкратце, то как-то так!»

Биатрис развела руки в стороны, подняла брови и мягко продолжила:

– Теперь пару слов о видении. Для наблюдения за дальними объектами на море используется бинокль. Через него видна ограниченная область на расстоянии не дальше горизонта. Но в океане-сознании охватить вниманием можно все, причем за один раз. Одного погружения бывает довольно, чтобы зачерпнуть знания, которых хватит до следующего ныряния. Тебе нужно счастье? Оно там! Тебе нужна любовь, понимание – все это во внутреннем океане. Брать можно сколько зачерпнешь, все богатство твое. Только ничего не бойся, ничего!»

Следом за рассказом, Биатрис достала из-за спины красивую сумочку с изящными кожаными лямками. Прострочка на лямках сумочки была такой же оригинальной, как на джинсах, а точнее, на швах по бедрам ее джинсов с тыльной стороны. Правда в джинсах были неуместные для возраста и статуса дамы овальные отверстия снизу до самого верха. Снова внимание Кэйт оттянул голос и какое-то быстрое движение. Биатрис вывернула сумочку наизнанку и из ее рук спружинил вниз длинный блестящий чулок, оканчивающийся внушительных размеров рыбьим хвостом.

Только через минуту Кэйт поборола застенчивость от того, что ее пытаются нести на руках. Она наконец обхватила шею Биатрис и потеряла ощущение собственного веса в уверенных женских руках. Ей делалось тепло от сказанных слов, что так запросто можно сколько хочешь плыть и нырять и никогда не касаться ногами дна. От части из-за того, что ног нет.

Они вдвоем оказались в воде, а Ульрике осталась возле костра и все время смотрела на них, приветливо махала рукой и улыбалась. Подобно крестителю, Биатрис вошла по колено в воду и была готова идти дальше, но Кэйт запротестовала, что Биатрис тяжело и пускай уже бросает. Балтийская вода не обожгла холодом и девушка думала, что всему причиной теплая аура Биатрис.

Костюм с чешуйками мгновенно принимал цвет морской воды, учитывая время суток, погоду и даже отблески света. Не первый выход на большую воду, но такое тепло, радушие и ощущение своего, близкого и безопасного – такого у Кэйт в жизни не было. От привычного плавания это путешествие отличалось своей внутренней наполненностью, будто ей сказали – «финиш близок, пусть ты его не видишь, но уже на верном пути!»

Единственное, что не получилось в тот памятный вечер, это работа хвостом. В глубине его движения были бесподобными, но на поверхности хвост шлепал и привлекал внимание. Мягко, без назиданий Биатрис сообщила об этом, и добавила, что джинсы с вырезами очень пригодятся и Кэйт, когда та освоит работу хвостом.

Плавая, каждый раз Кэйт представлялось приветливое лицо Биатрис, ее сострадательные губы – воспоминанием хотелось смаковать. Вот бы сейчас узнать, что предложила бы Биатрис в ответ на ее голод, когда до берега далеко, а вокруг высокие волны? У нее это была игра воображения, которую не трудно прервать, но зачем обрывать хорошее? «Всегда используй мудрость! Столько мудрости, сколько у тебя есть и так часто, как можешь о ней вспомнить, и даже чаще.»

– Минутку, постой… – рассуждала Кэйт, – когда много «не» правда выходит косой на один глаз. Оптимизм, вера в успех, обращающая морскую соль в сладкий нектар. Так корми себя собственной грудью!