Но шарф-вампир уже переместился в Лондон, и там появились задушенные им жертвы. Хуже того, многие мужья, которым неугодны стали их жены, начали искать в лавках именно красные шарфы и дарить им, в надежде, что это окажется шарф-вампир. Скоро об этом знали практически все, и лондонские девушки несколько лет пребывали в страхе и дрожали, как только видели красный шарф или платок. Несколько знатных горожан решили положить этому конец. И отправились к колдунам. Те выслушали, обратились к своим колдовским книгам и магическим предметам. И сообщили перепуганным согражданам, что шарф-вампир можно уничтожить, если сжечь его. Но как его найти? Это казалось практически невозможным. Колдуны также рассказали, что как только шарф-убийца попадет в руки такой же нечисти, как и он сам, то прекратит свое страшное путешествие. И остается лишь ждать, когда это произойдет.

И правда, через какое-то время удушение девушек прекратилось, видимо, страшный шарф забрала какая-нибудь модница-вампирша. А может, кто-то сжег его. И все успокоились. А когда история позабылась, то в лавках вновь начали появляться красные шарфы и платки. Людская память коротка, она словно вода, которую постепенно засыпает песок времени.

Один вампир жил на земле около пяти веков, и начался у него обычный кризис среднего возраста. Он впал в жуткую затяжную депрессию и вместо того, чтобы обратиться к отцам-настоятелям вампирского монастыря и пройти, если нужно, послушание, начал уединяться от общества, проводить время в скитаниях по земле и искать, сам не зная чего. Его размышления привели к тому, что он перестал употреблять человеческую кровь. А это грозный признак начинающегося распада вампирской личности. Затем он начал «творить добро», к примеру, жалеть дичь, на которую охотился. Как-то он выследил лань, но отказался от ее крови лишь потому, что увидел рядом с ней маленьких детенышей. Постоянный голод привел к тому, что вампир был обессилен, его рассудок затуманился.

И вот однажды на закате он сидел возле реки и смотрел на алеющую воду. Неподалеку находилось селение, но вампир настолько утратил чувство собственной безопасности, что даже не скрывался. И когда к реке подошла девушка, он не сделал попыток исчезнуть. Он так и сидел с весьма печальным видом. Девушка пришла за водой. Но увидев вампира, она поставила ведра, опустила коромысло и приблизилась к нему.

– У тебя что-то случилось, странник? – участливо спросила она. – Ты такой бледный и печальный!

Вампир поднял голову.

Отсвет заката бросал красноватый отблеск на пепельно-русые волосы девушки. Короткие прядки вились возле висков пушистыми облачками, длинная коса спускалась ниже талии. Большие зеленые глаза с приподнятыми уголками показались вампиру наполненными лесной прохладой, алые губы он про себя сравнил со спелыми ягодами земляники. Вампир очаровался мгновенно. Но это произошло именно из-за ослабления темной силы внутри него. Он смутился, чего с ним не бывало вот уже пять веков, ощутил гулкое биение сердца, про которое давно забыл, потерял дар речи, хотя умел заливаться соловьем, обольщая своих жертв. Когда девушка приблизилась и села с ним рядом, он задрожал так, будто его хлестали осиновыми прутьями, натирали чесноком и обкладывали ветками цветущего шиповника. Но вампир не убежал прочь, он хотел этой странной муки, он всем сердцем жаждал ее.

Они все-таки разговорились. Когда девушка заспешила домой, он помог набрать ей воду и донес ведра до крайнего деревенского дома. Так они начали встречаться. Девушка была чиста и невинна, словно белая лилия. Ее незамутненный ум, жаркое отзывчивое сердце и полная неопытность не давали ей осознать до конца всей сути происходящего. А когда она поняла, то было поздно. Она безумно полюбила вампира. Она призналась ему, и вампир открыл, кем он является. Новой силы печаль навалилась на него, ведь он не мог ответить девушке взаимностью. Он был очарован ее чувствами, но не более того. Он наслаждался прекрасной картинкой, но саму личность девушки не понимал, она оставалась для него чуждой. Его суть как бы раздвоилась. Вампир, несомненно, был счастлив, что его, дитя Тьмы, любит сама невинность и чистота, то есть дитя Света. Это поднимало его выше всех остальных вампиров, так он думал. Но в то же время его темная сущность оставалась совершенно бесстрастной и отстраненно наблюдала за развитием событий. Вампир не мог полюбить девушку. Он воспринимал ее, как редкую прекрасную вещь, своего рода подарок ему лично, и просто любовался ею. И наслаждался тем, как она обволакивает его своими пылкими чувствами.