Перевернул на живот, и маалан сама встала на четвереньки.

- Грязная маленькая красная птичка…хочет кричать? Для меня кричать? Хрипеть?

Я уже свободно двигал пальцем внутри неё.

-Тесная...Ты слишком тесная, девочка, такая крошечно тесная, - добавил второй палец и сделал пару толчков, - но я не могу ждать, мааалааан. Я голоден…мой волк голодееен по тебе.

Схватил её за бёдра и медленно начал входить. Сначала головка, и я шумно выдохнул, когда Одейя сократилась вокруг неё. Остановился, нагибаясь к спине, целуя, руками поглаживая груди, опуская одну между ног и терзая клитор. Целую саананскую вечность! В то время, как хотелось рваться вперед и двигаться, двигаться, двигаться.

***

Прошептал на ухо, что это еще не все, а я уже не слышала его, меня трясло после острого оргазма. Рейн уложил осторожно на песок, навис надо мной, и я захотела снова чувствовать его в себе, глядя на него обезумевшим затуманенным взглядом. Он склонился к груди, целуя соски, опускаясь ниже, скользя по животу, и снова проник в меня пальцами, прижался губами к разгоряченной плоти, нежно лаская ее языком, заставляя истерзанное тело отзываться на мучительную ласку, заставляя жалобно стонать и дрожать в его руках, изгибаться, впиваясь в его волосы. Он вылизывал меня всю, касаясь тех мест, где никогда раньше не касался, дразня языком и снова пальцами. Почувствовала проникновение между ягодиц и напряглась, кусая губы, но язык уже умело дразнил клитор, заставляя расслабиться, пропустить внутрь, в другую дырочку. Так осторожно и по-новому, так грязно и запретно сладко. Но ведь во сне можно все…и я готова позволить ему все. Что в Лассаре делают лишь с падшими женщинами.

Перевернул меня, подтягивая к себе за бедра, и я встала на четвереньки, прогибая поясницу, призывая взять, изнемогая от желания почувствовать снова в себе. Глаза закатились от наслаждения, от острых и дерзких ласк. Он уже двигал пальцем быстрее, доставляя незнакомое мне удовольствие, слишком острое и невыносимое. Щеки вспыхнули от понимания, насколько много я ему позволяю. Валласскому ублюдку…валласскому любовнику…валласскому любимому. Если не ему, то кому? Завтра меня может и не стать...И уже нет сил остановиться. Да и он не остановится. Я это знала. Мой Хищнииик.

А потом меня разорвало от боли, и я замерла в его руках, чувствуя, как огромная плоть врывается туда, где только что было так утонченно сладко, а теперь растягивая, разрывая. Он тоже замер. Почувствовала горячие губы на спине, успокаивающие ласки, касания пальцев воспаленной плоти и растертого пульсирующего клитора. Мучительно медленно он проникал глубже, и я тихо стонала...готовая вытерпеть боль и осознавая, каких усилий ему стоит не ворваться в меня на полную мощь. Какой саананской выдержки и силы воли. Зажмурилась и подалась назад, желая прекратить его пытку. Вскрикнула и до крови прокусила губу, по щекам потекли слезы. Приняла его всего.

- Давай...возьми...всю, валлассар, - двинула бедрами, - не жалей...хочу тебя.

***

Одейя резко подалась назад, и я выругался, почувствовав запах крови в воздухе. Моя смелая девочка... Не беспокойся, я возьму всё своё.
Остановил её движением рук, не позволяя двигать бёдрам. Выжидая. Но, им иммадан, кто бы знал, чего это мне стоило!

Через несколько мгновений осторожно двинулся вперёд и снова назад, стиснув зубы и сжав до посинения руки на её бёдрах. Снова вперёд и назад. И так до тех пор, пока она не расслабилась. Пока не потерял последние крупицы терпения и не начал яростно вдалбливаться в узкую дырочку, сжимая челюсти от тесноты, плотно обхватившей член.