Но Степан проявил инициативу, за что и поплатился.

– В самом деле, катитесь, пока я вам зубы не пересчитал и ребра не поломал.

Прохор вздохнул.

– Спишем это на твое незнание. Я Король Срединных Земель. Мне поступила жалоба от старосты села Горянка, что расположено у подножья. Ты, видимо, Степан, которого послали воевать врага. Держи рот на замке и уйдешь отсюда своими ногами, а нет, вынесут.

– Да я тебя! – взревел здоровяк, надеясь на поддержку своих неживых хозяев, и попытался схватить своими лапищами Прохора.

Тот не стал дожидаться, пока его скрутят в бараний рог, отскочил в сторону и со всего маху приложил Степана кулаком в челюсть. Несчастный ойкнул и всей тушей упал на камни, подняв клубы пыли.

– Уноси, – в никуда прошептал Государь и покачал головой. – Ну почему никто никогда не слушает?! Еще будут желающие, нет? Тогда продолжаем разговор. Кто у вас главный? Кто самый старый упырь? По закону вам последнее слово полагается. Есть желающий?

Вампиры молчали, словно воды в рот набрали. Наконец, один из них шагнул вперед и зашипел, пытаясь навести на непрошенных гостей ужас.

– Трепещите, смертные! Тысячи лет мы ходим по земле, сторонясь солнца, но со фременем наши тела поприфыкли к лучам небесного светила. Да-да! Мы стали сильнее и финослифее! Жалкие людишки! Обычно мы не пьем кровь у всех подряд, выбираем жертву тщательно, по мясистее, да чтобы кровушка была сладкой, но в фашем случае стелаем исключение. Не тумайте, мы на вас не злимся. Как можно злиться на еду… Сейчас перекусим фами и отправимся спать в сфои гробы. Я слышу, как трясутся фаши поджилки от страха! Хотя… Мы дадим фам шанс. Бегите, глупцы. Бегите и останетесь жифыми, а нет, пеняйте на себя!4

– Может, облить их смолой и поджечь? – подал сверху голос Фрэд, и кровососы посмотрели на него.

– Нет, – сказал Даниэль, привлекая внимание к себе. – Я припас осиновых жердей. Посадим их, как этих курей, – Он кивнул в сторону кострища.

Нежить теснилась все сильнее. Прозвучал даже чей-то тоненький писк и шепот, заставивший Прохора еле заметно улыбнуться.

– Будь по-вашему, но при одном условии. Говорят, что вампиры сгорают, когда на них попадают солнечные лучи. Сделаем так: мы снимем с них плащи, и тех, кто не сгорит, посадим на колья, обольем смолой и сожжем. Ну как?

– Мне нравится, – согласился мастер.

– Мне тоже по душе, – крикнул писарь.

– Вот и ладушки, – сказал Прохор и дал команду гвардейцам. – Срывайте, братцы, с них одеяния!

Хватит им ужас на жителей предгорья наводить. Почудили, и будет. Домой пора отправляться, на тот свет, или где вы там обитаете.

Пришедший в себя Степан, охнул, сел, подобрав ноги под себя, и стал потирать ушибленную щеку. То, что произошло потом, немало его удивило, как, впрочем, и других зрителей. Из толпы жавшихся друг к другу упырей выскочил самый худосочный и, стянув с головы капюшон, тряхнул спутанной, засаленной шевелюрой и заголосил писклявым, женским голосом.

– Да ну вас всех к лешему! Лучше в тюрьму, но живой, чем на костер.

Вслед за темноволосой пожилой женщиной и остальные упыри скинули капюшоны, обнажив головы и показав свои истинные лица. Гвардейцы охнули, а Фрэд от удивления чуть не упал с корабля.

– Вот это да! – воскликнул мастер и почесал затылок.

Прохор покачал головой.

– Я знал, что никакие вы не вампиры, а простые проходимцы, запугивающие простых людей. Но, как оказалось, не такие уж и простые. Я ожидал увидеть тут кого угодно, но только не вас. Далеко забрели. Надо отдать вам должное, придумали хорошо. Вот только план сработал бы, если бы староста письмо мне не написал. Меня на кривой не обскачешь, я сразу понял, что дело нечисто. Чья это была идея? Ну, не стесняйтесь, наказание ждет абсолютно всех, несмотря на степень участия. Я справедлив, но не жесток. Хотя, я сам догадаюсь. Ты, – Прохор указал на седовласого старика. – Я прав, Тихуан Евсеич? У Генриха мозгов бы не хватило. Сбылась твоя мечта, ты стал главным, да?