Два дня я потратил на то, чтобы подняться к храму. Теперь же я не знал, сколько нужно было провести у дверей храма, чтобы узнать все ответы. В ту ночь ветер завывал. Здесь метель и настигла меня. Из-за быстро плывущих по небу туч изредка показывалась белая луна Ан. В таком месте даже Великий магистр не в силах был повелевать погодой.

Храмовники или древние жили в храме с тех пор, как первые повелители совершили свое паломничество и получили свою силу. Они не были магами или повелителями драконов, но знали многие тайны этих искусств. Откуда? Мне, как и всем другим магистрам, было неведомо. Как неведомо было происхождение самих древних.

Здесь в храме они постигали тайны собственных сил. Они же обучали первых повелителей. Но когда угроза драконов была предотвращена, сила повелителей угасла. Поэтому храмовники набрали себе послушников для того чтобы передать им знания о силе повелителей. Тренировками и медитацией послушники пытались постичь силу драконьих повелителей, но, не обладая частицей драконьей крови, они оставались только послушниками.

На следующий день, когда я проснулся и вылез из палатки, передо мной предстал Храм драконьего слова. Это было мощное сооружение, вырубленное прямо в горе. Из породы выступал только холл, расположенный подле самого обрыва. Большие окна находились по обеим сторонам от массивных кованых дверей. О том, что они были запечатаны, говорил изредка мерцающий синеватым свет: магический заслон, не дающий пройти никому внутрь. Над дверью в солнечном свете блестел круглый витраж.

Я прошел мимо причудливой формы камня, который стоял между двумя лестницами, ведущими к дверям, и подошел к обрыву. Этот камень носил название «Камень первых» и был поставлен здесь первыми повелителями драконов. С обрыва открывался великолепный вид на безграничные просторы Туурниля. Дышать тут было легко, чего нельзя было сказать во время подъема или в деревне послушников.

Вернувшись к палатке, я достал немного еды, чтобы перекусить. Затем вновь разжег потухший костер и из своей поясной сумки вытянул одну из книг, которую я прихватил из библиотеки. Это были трактаты алхимиков Империи с описанием целебных и магических растений, ценных в алхимии.

Так за книгой в окружении одного снега и ветра я провел около трех дней. Наутро третьего дня, не в силах больше противиться холоду и леденящему ветру, я решил спуститься в деревню. В ней я переждал еще несколько дней, в каждый из которых я старался подниматься к храму, чтобы застать выход древних из медитации. В одну из ночей, на девятый день пребывания на горе, я сидел подле костра, вместе с послушниками. Они тихо пели и мастерили кто что. Когда же глубокий мрак объял все вокруг, послушники стали расходиться по домам. Я не спешил, побродил немного по деревне. И перед тем как направиться в дом, мне показалось, что я услышал рев. Решив, что мне почудилось и это всего лишь ветер, я вошел в дом, где размещались послушники, и крепко уснул.

Следующим утром, как только послушники отправились на проповедь, я совершил очередной подъем к храму. С трудом пробравшись по сугробам до лестницы, я подошел к массивным дверям. Магический барьер уже не сиял на них, поэтому я решил попробовать отворить двери. Одному мне едва удалось сдвинуть их с места, пришлось воспользоваться магией. Со скрипом створки раздвигались, пока меж ними не образовалась широкая щель, достаточная для того, чтобы я смог протиснуться внутрь. В мрачном холле было холодно, а утварь – покрыта пылью. Я решил продвинуться вглубь храма, как из главного зала вышел один из древних. Это был Альгерн: я узнал его по приятному, доброжелательному лицу, что виднелось из-под капюшона. Серая борода, убранная в косу, опускалась ему до груди. На нем была надета черная ряса, украшенная серебряными узорами. Он, сложив руки в рукава и держа их на груди, тихо, прихрамывая на левую ногу, легкой поступью своих дряхлых ног приблизился ко мне.