А вот у нас по другому!

Представьте себе самое белое-белое колхозное поле все усыпанное вчерашним и сегодняшним снегом. Русское поле, которое Господь вновь укрыл своим чистым покрывалом. И продолжает сыпать мелким производственным снежком. Поле и небо сейчас бескрайнее.

Где то, по сторонам, тоже присыпанные белым наш город, и село в котором живут командировочные. И впереди, как знак окончания и примирения, огромная раскидистая колхозная верба. Под ней, иногда, изредка, проводят совещание или дегустацию либо же разводят костер. Сюда заботливые начальники подогнали два трактора дров из разрушенного телятника. Правда, нет ни пил, ни топоров. Но почти у всех есть ножи заводского производства. Потому что сделаны они на местном заводе машиностроительном, потому что все это есть Битва за урожай. До Нового года, всего полтора месяца, а под снегом оказалось все полтыщи гектар сахарной свеклы. А тут еще этот ранний снег!

И снег этот утром почти по колено, а в невидных ямках так и по пояс. Только вот под этим белым многогектарным покрывалом скрыты, и навсегда, нескончаемые ряды зеленой свеклы. Которую надо к Новому году, вырвать красными от холода руками, и доставить хоть на какую-нибудь переработку.

Но пока идет снег и почти нет ветра, работать так даже тепло. Весь наш завод в сражении, за будущую сладкую жизнь. Еще бы! И можно выпивать почти в открытую! Тут сейчас можно даже заработать, больше чем за станком. Впереди мужчины, позади женщины с большими ножами. И постепенно весь наш отряд продвигается к мутному горизонту.

Позади нас, как после монгольской конницы истоптанный снег, слякотные куски земли и бугры с чищенной свеклой. Свекла в этом году удалась. Отменный бы был урожай, если бы не было этой погоды, И если собрать урожай, как в Америке или Израиле…

Еще одна промороженная свеклина-свекловища, тяжелая и сколькая в руках, словно отрубленная голова врага.

Стоило лишь мне отвернуться в сторону, как вдруг предстала передо мной равнина, степь, вся в нескончаемом плотном снегу, в бугорках и провалах. Кто там под этими бугорками, очередная свекла или люди, которые тут жили до нас… Или мы сами это? Кто даст ответ?! Пусть первый, кто узнал, выйдет к классной доске. Молчит Русь под серым небушком, и только сыплет снегом.

В руке у меня появляется солдатская кружка, два года пил из такой. Выпиваю и закусываю снегом. Все, что было в карманах уже съедено, а идти назад далеко и трудно. Так монгольский воин, который на переменных конях пересек все пространство от пустыни Гоби до самого Днепра, пьет из китайской серебряной чары кровь своего коня и закусывает снегом. Только и разницы, что у меня история за мной, а вот у всадника все впереди. Вынырнет лава из коней и воинов и запылает большой город и два маленьких селения и начнется новый отсчет уже нашей здешней истории.

Вот тогда то и запомнилось мне это выражение «белые пятна истории», а заодно и другое понятие – «знаки им предшествующие». Вот в этой нескончаемой степной, холодной и на всю жизнь зимней картиной русского поля. Верба, которая росла в конце поля и нашего дневного задания пришла-появилась к нам из снежного тумана и распростерла над нами всеми свои ветки, когда уже стемнело.

Нас уже ждали. Колхозный бухгалтер определил на свой колхозный глазок объем сделанного. И тут же раздал деньги из своей сумки. Особо отметили отличившихся, в том числе и нашего Ваню Хнулю.

Он работал один. Без рукавиц, в одной гимнастерке и от его спины, если ветер стихал, валил пар. Он сам выкапывал свеклу вилами и сам сносил в кучи. Жгли костерок, дожидаясь, когда к автобусам пробьется колхозный трактор и сладкий запах горящих вербовых веточек навсегда вошел в мою жизнь. Ведь в нашей местности век вербы почти равен веку человека. Ну, может быть, чуть больше.