Сын Хуфу фараон Хафра (греки называли его Хефреном) воздвиг себе пирамиду всего на 3 метра ниже отцовской. Эти две громадины в Гизе вплоть до XIX века оставались самыми высокими созданиями человеческих рук, пока в 1880 году их не превзошли две надстроенных башни Кельнского собора, а в 1889 году – Эйфелева башня.

И все-таки о самих создателях величайших египетских пирамид известно на удивление мало. Геродот называет Хефрена таким же безжалостным правителем, каким был и его отец, а вот о фараоне Менкауре (по-гречески – Микерине), тоже построившем для себя пирамиду, греческий историк рассказывает как о добром и кротком, но несчастном правителе. Согласно преданию, Менкаура сперва потерял любимую дочь, а потом царю было предсказано, что ему осталось жить всего шесть лет. Чтобы обмануть судьбу, фараон начал проводить дни и ночи в пирах, превращая день в ночь и пытаясь таким образом приравнять шесть лет к двенадцати. Кстати, интересно звучит название одной из бригад, трудившихся на строительстве пирамиды этого царя, – «Менкаура-пьяница» (или, в более мягком переводе, – «Менкаура опьяненный»).

Также любопытен ответ богини Маат посланным к ней гонцам фараона, спросившим, отчего злодеям Хуфу и Хефрену была отпущена столь длинная жизнь, а добродетельному Менкауре – столь короткая.

– Именно потому, что фараон так добр и справедлив, я и сократила срок его жизни, – ответила богиня. – Египту суждено было претерпевать бедствия 150 лет, и Хуфу и Хафра это поняли, а Менкаура не понял.

Легенда говорит, что, тем не менее, Менкаура царствовал 18 лет (Манефон утверждает, что 63 года!), но по его пирамиде создается впечатление, что он и впрямь предчувствовал свою раннюю смерть. Фараон умер, когда пирамида была всего 20 метров высотой, ее надстраивал уже его преемник и сын Шепсескаф. Окончательная высота усыпальницы Менкауры составляла 66 метров, сейчас она на 4 метра ниже – и, конечно, ограблена, как и все остальные египетские пирамиды.

Каменные громады, призванные даровать вечную загробную жизнь лежащим в них фараонам, привели к обратному результату. Вместо того чтобы внушать благоговейный трепет грабителям могил, они поневоле наводили на мысль о бесценных кладах, хранящихся в их недрах.

Ни хитроумные ловушки, ни запутанные ходы, ни стоящая на страже статуя шакалоголового Анубиса – грозного хранителя могил – ничто не смогло послужить защитой умершим владыкам Египта. Преграды, иногда ставящие в тупик даже вооруженных современной техникой археологов, не удержали дерзких древнеегипетских воров, и порой не знаешь, возмущаться ли деяниями этих святотатцев, безвозвратно уничтоживших тысячи шедевров древней культуры (ибо грабителей, конечно, интересовало только золото, а не то, чтобы было из него сделано), или восхищаться их бесстрашием и изобретательностью? Преодолев все ловушки, пойдя на немыслимый риск, не убоявшись ни страшного наказания земных властей, ни гнева богов, отважные воры становились обладателями сокровищ, которые даже трудно себе вообразить. И, вторгнувшись в святая святых усыпальницы фараона, грабители совершали самое страшное – уничтожали мумию царя, чтобы избегнуть мести ограбленного владыки. С уничтожением мумии уничтожалось и «Ка» фараона, а это вело к бесследному исчезновению его сущности в Дуате.

Ужасней такой судьбы для древнего египтянина ничего не могло быть. И когда стало ясно, что пирамиды не способны обеспечить своим владельцам вечную жизнь на Полях Камыша, фараоны отказались от их возведения.

В Новом царстве фараонов стали хоронить уже не в Гизе, а в Долине царей, большее внимание уделяя не помпезности, а, наоборот, скрытности могил… Впрочем, и подобные меры предосторожности не смогли уберечь гробницы от разграбления, а мумии царей от поругания, уж слишком велика была награда в случае удачного грабежа! Благодаря алчности древнеегипетских воров жалкий бедняк, похороненный в песке с одной-единственной статуэткой-ушебти под боком, мог чувствовать себя в Дуате в большей безопасности, чем усыпанный сокровищами мертвый фараон.