– Гхм, – с сомнением пробормотал Ра и снова задремал.

Его разбудил дикий многоголосый вопль, подбросивший Бога Солнца на локоть в воздух:

– Сотворил ты павианов,

Да поют они тебе,

Да пляшут они перед тобою,

Да восклицают они восхваления тебе!!!!*7

– А? Что такое? – пробормотал Ра, судорожно протирая урей.

– Тебя приветствуют священные горные павианы, великий владыка! – льстиво пояснила Маат, с трудом перекрикивая пение обезьян. – Ладья уже причалила к западным горам, соблаговоли теперь перейти в ладью Месктет, которая доставит нас в подземный мир!

– Да-да, конечно! – забормотал Ра, поспешно слезая с трона. – Пойдемте скорей в подземный мир, пойдемте куда угодно, только бы эти ужасные животные не последовали за нами!

Ра и его экипаж заняли место в ладье Месктет, врата Загробного Мира закрылись за ее кормой, и хор павианов стих.

Ра облегченно вздохнул, опустил ладони, прижатые к ушам – и вдруг заметил, что вокруг его трона обвивается чудовищный змей.

– Апоп! – взвзизгнул Ра, направляя на змея урей, но Маат поспешно успокоила:

– О нет, владыка, не волнуйся! Это гигантский змей Мехен-та, который будет охранять нашу ладью во время плаванья через Дуат. Мехен-та и волк Упуаут позаботятся о том, чтобы в Дуате твой покой никто не посмел потревожить!

Ра скептически хмыкнул, подозрительно посмотрел на волка Упуаута, который, ковыряя зубочисткой в острых зубах, занял место на носу ладьи, но ничего не сказал. Гребцы Ху, Сиа, Сехем и Хех сильнее налегли на весла – и ладья скользнула во мрак и безмолвие подземного мира.

Вскоре Ра убедился, что в Дуате царит куда больший порядок, чем на небесах: вся подземная река была перегорожена воротами, ладья Месктет то и дело останавливалась перед очередной преградой. Как пояснила Маат, всего подземных врат было двенадцать, и Ра не рискнул спросить, от кого охраняют Дуат их мощные створки.

Впрочем, пока вокруг было тихо и мирно, только гребцы Ра время от времени зычно окликали привратников, да лязгали массивные запоры, да раздавался вдали чей-то заунывный плач…

Престарелый бог, убаюканный мерным движением ладьи, снова начал клевать носом, но сон его как рукой сняло, едва ладья Месктет доплыла до захоронений.

Умершие толпами высыпали из гробниц, приветствуя солнечного владыку, и орали они еще кошмарнее, чем павианы.

– Слава тебе, Ра! – горланили мертвецы. —

Поклоняются тебе обитатели Дуата.

Восхваляют они тебя, грядущего в мире(…)

Ликуют сердца подземных,

Когда ты приносишь свет обитающим на Западе.

Их очи открываются, ибо они видят тебя.

Полны радости их сердца,

Когда они смотрят на тебя,

Ибо ты слышишь молитвы лежащих в гробах,

Ты уничтожаешь их печали

И отгоняешь зло от них прочь.

Все спящие поклоняются твоей красоте,

Когда твой свет озаряет их лица.

Проходишь ты, и вновь покрывает их тьма,

И каждый вновь ложится в свой гроб!..*

– Давно пора! – с надеждой откликнулся Ра на последнюю строчку. – Нет, Маат, этим путешествием ты загонишь в гроб меня самого, честное слово!

– Тебе не понравился гимн, владыка? – удивилась Маат, делая пометки в свитке папируса. – Хорошо, тогда мы изменим слова!

Ра затрясся от гнева и испепелил бы ее уреем, будь Маат смертной женщиной, а не богиней.

А ладья плыла дальше мимо гробниц, и все новые умершие высыпали из своих саркофагов, чтобы поприветствовать Бога Солнца. Только в четвертой долине Дуата звуки сводного хора мумий затихли вдали, вновь воцарилась блаженная тишина, и Ра принялся считать ворота в нетерпеливом ожидании конца путешествия.

Вот впереди показались последние, двенадцатые врата подземного мира, Ра облегченно вздохнул… Но вдруг ладью тряхнул мощный толчок, от которого волк Упуаут проглотил свою зубочистку.