Будучи наученным горьким жизненным опытом, особенно многозначительным предательством со стороны жены, а ее уход из дома по факту нельзя расценивать как-то иначе, Семен крайне не желал лишиться и дочери. Именно поэтому он считал, что вопросы, касающиеся взаимоотношений в семье, не терпят никаких отлагательств, а обиды, если таковые имеются, тем более не стоит замалчивать – нужно обязательно объясняться, мириться, стараться понять своих родных и быть им полезными в их жизнях. Уж если с Гертрудой муж не успел во время найти взаимопонимание и вместе принять решение, по поводу ее карьерного роста, то уж наверняка еще не поздно поговорить с дочерью, помочь ей советом и узнать, где она живет, с кем и куда она трудоустроилась. В противном случае, если сидеть и ждать у моря погоды, Семен рискует оказаться ненужным не только жене, но и дочерям.

Пилла оказалась очень приятным, открытым и проницательным собеседником. Семен никогда в жизни ни с кем не говорит по душам, но с ней он охотно поделился своими переживаниями. Женщина поддержала его, и ему стало чуточку легче.

Они неспешно шли по улицам Рединфорта и болтали обо всем, как старые друзья. Вскоре Пилла привела Семена к дому, в котором работала его жена. У крыльца, выложенного из белого камня, незваных гостей встретила горничная, возвращавшаяся из сада с парой подушек, держа их подмышками.

– Доброе утро! Вы к кому? – поинтересовалась девушка и комично чихнула, – Извините. У меня нос очень чувствителен к пыли, на дух ее не переношу. Как известно, она очень быстро скапливается в домах – летит и в окна с улицы, и с верхней одежды. Лучше ежедневно легонько отбивать пуховые подушки от пыли, чтоб она в них не скапливалась.

– Это верно, но нам, простым людям, некогда этим заниматься. Мы привыкшие к пыли, – отшутился Семен, – Могу ли я повидаться с Гертрудой?

– Могу ли я поинтересоваться, кто ее спрашивает? – уточнила общительная горничная, – А то у нас однажды случай неприятный был. В дом зашел делового вида ларг, хорошо одетый, не представился. Мы все подумали, что это друг нашего хозяина, никто не отважился расспросить его о причине визита в наш дом. Так он украл статуэтку из бронзы и ушел, как ни в чем не бывало. Нас всех очень сильно отругали, а Гертруду даже оштрафовали. Так подождите! Я разве сказала Гертруду. Нет, я ничего подобного не говорила, мало ли кто что говорит. Сказать все что угодно можно, так что, прошу простить меня, но я обязана знать все обо всех – кто приходит, зачем и когда собирается уйти.

– Я давний знакомый Гертруды. Она работает у вас экономкой, – ответил Семен, – Мне очень нужно переговорить с ней.

– Прошу простить меня, но нужно ли это ей? – насторожилась горничная, – Если рассуждать правильно, мне следует заботиться о комфорте и хозяев, и прислуги в этом доме. Мы все – одна большая семья. Если я отвлеку от работы экономку, то ее подменить будет некому. Например, если она присматривает за детьми, то с ними может случиться все, что угодно за время ее отсутствия в комнате. Тем более, всегда есть вероятность, что кто-то из ее подчиненных нуждается в совете и помощи, или она отдыхает. А если встреча с вами огорчит ее, то я этого не переживу, даже если меня не отругают. Поймите меня правильно, отвлекать от работы экономку – это большая ответственность, и брать на себя ее нужно с полной уверенностью, что все будет хорошо. Вовсе не важно, как зовут ее – Гертруда, Франциска, Валентина или же Светлана. Имя сейчас не важно. Если вы мне гарантируете, что встреча и беседа с вами не огорчит ее, то нам остается определиться только со временем, которое вы отвлечете ее от дел по дому.