Телла посмотрела в широко раскрытые каменные глаза молодой служанки, и подумала, что и сама начинает паниковать не меньше. Скарлетт обычно не опаздывала. Другое дело, если она вообще не собиралась приходить – или с ней что-то случилось.

Нервничая, Телла подошла к краю сада, и, вытянув шею, посмотрела на обсаженную живой изгородью дорожку, ведущую обратно во дворец. Она могла бы воспользоваться ею, чтобы попытаться найти сестру, но по ней уже шел другой человек.

Данте.

И без того встревоженный желудок Теллы камнем ухнул вниз.

На сей раз вместо любимого черного цвета Данте облачился в темно-серый. Однако высокие сапоги и шелковый шейный платок были глубокого оттенка иссиня-черного дыма, под стать завиткам чернил на пальцах – он не надел перчаток. Выглядел он как только что разбуженный ураган или прекрасный кошмар, оживший, чтобы лично преследовать ее.

Телла хотела было спрятаться за одной из статуй. Предполагалось, что он заметит ее издалека – но только на балу. Что будет ослеплен ее необычным нарядом и воспылает ревностью, когда увидит, как она заигрывает с другими мужчинами. Чего Данте точно не следовало видеть, так этого того, как она нервничает, стоя в одиночестве в саду.

Она надеялась, что он пройдет мимо статуй, не заметив ее. Но взгляд Данте уже был прикован к ней, удерживал ее на месте, точно пара рук, обхвативших за талию. Приближаясь, Данте из-под полуприкрытых век рассматривал ее распущенные волосы и повязанную вокруг шеи ленту. Потемнев, его взгляд скользнул ниже.

Обычно Телла не краснела, но на сей раз почувствовала, как по щекам разливается румянец.

Подняв голову, Данте одарил ее улыбкой павшего ангела.

– Тебе следует всегда украшать себя цветами.

Несколько более скромных бутонов на ее платье наконец распустились, и Телла встретила взгляд Данте одной из своих самых ослепительных улыбок.

– Этот наряд я надела вовсе не для тебя. Его подарил мне жених.

Данте изогнул брови, но вовсе не из ревности, как она надеялась. Он посмотрел сначала на ее облачение – как на нечто грязное и непристойное, а затем на Теллу – как на помешанную.

– Будь осторожнее, не разбрасывайся словами.

– Отчего же? Ты ревнуешь и боишься, что кто-то еще, помимо смотрительницы, действительно может мне поверить? Или твоя нервозность объясняется тем, что наследник Элантины – жених, которого ты мне придумал, – кровожадный злодей, способный убить меня за то, что я утверждаю, будто мы помолвлены?

Не дав Данте возможности ответить, Телла поспешно ринулась мимо него, направляясь к ведущей во дворец дорожке, которая, как она надеялась, все же выведет ее к сестре. Была уже половина двенадцатого, полночь стремительно приближалась. Ей нужно…

– Донателла! – Данте схватил ее за запястье, чтобы удержать. – Скажи мне, что ты не пойдешь на Судьбоносный бал в замке Идиллуайлд.

– Сказав это, я бы солгала.

Данте крепче сжал пальцами ее запястье.

– Откажись от этой затеи! Балы ведь проходят по всему городу – выбери другой!

– А почему не этот? – Телла отстранилась. – Мне нравится танцевать и угощаться лакомствами, и даже ты признал, что выгляжу я довольно эффектно. – Она покружилась, задев лепестками юбки его начищенные до блеска сапоги.

Данте бросил на нее такой уничижительный взгляд, что цветы, только что тянувшиеся к его брюкам, снова превратились в бутоны.

– Замок Идиллуайлд принадлежит наследнику Элантины. Ты хоть понимаешь, что с тобой там случится, если он узнает о твоем утверждении, будто ты его невеста?

– Пока нет, но жажду это выяснить. – Она сверкнула озорной улыбкой.

Шею Данте залила краска досады.