Возле входа в гостиницу его ждал перемазанный землей Максим Жуков. Гуров одобрительно осмотрел все, что тот приготовил для ночной операции, и предложил сделать перерыв. Хозяин гостиницы ловко организовал прохладные напитки, выплескивая все эмоции и мысли, что накопились у него внутри. Было понятно, что мужчина размышляет над тревожными событиями уже давно.

– Я вот понять не могу, почему и вы, и Лена думаете, что Тинкино наследство связано со смертью Галки?

– Давай уже на «ты», – предложил Лев.

Максим охотно закивал и поставил на стол запотевший графин со свежим домашним лимонадом. Солнце уже начало садиться, они ждали полуночи. Мужчина разлил напиток по стаканам и продолжил:

– Ну, я понимаю, что у мужика этого из страховой интерес свой к Тинкиным писулькам. Уж не знаю, чего там важного, может, карта сокровищ нарисована, которых у нее отродясь не водилось. Так сказал бы прямо, что так, мол, и так. Мне-то что от этого секрета, если я отгадки не знаю. Вот земля и домик для меня понятная вещь – гостиницу построили, будем бизнес вести. Секреты все эти, по мне, – так, детская забава, только время терять. И зачем ему потом Галку убивать? Тем более старуху же с ножом окровавленным нашли на железнодорожных путях. Старуху для чего он приплел? Слишком заумно, я считаю. И все непонятно, чего ради. Сам не знает, что ищет. Если бы знал, давно бы нашел в вещах, ведь правильно? Считай, коробки он все перерыл тогда на веранде, когда Аньку мою стукнул по голове. Ух, не прощу я ему этого! – Лицо Максима в одно мгновение залилось краской гнева, он стиснул свой стакан, вспомнив об ужасной сцене на веранде.

Лев Иванович не прерывал его, внимательно слушал, но не торопился рассказывать о папке от директрисы и ее предположениях. Даже если она права и Клара как-то связана со смертями стариков – какое отношение к ней имеет наследство Валентины Песоцкой, совершенно неясно. Если разобраться со страховой он чувствует себя обязанным, то расследование дел, творящихся в пансионате для престарелых, его точно не касается. Если бы не упрямство прокурорского работника, он уже утром избавился бы от директрисиной папки. Он и папку-то взял лишь в надежде разобраться таким образом с историей Валентины и помочь чете Жуковых.

За разговорами дело подошло к полуночи, и Лев предложил испытать сооружение, которое за время его отсутствия успел приготовить напарник. Веранда заканчивалась вместе с плоской площадкой холма, и дальше шел крутой спуск с рыхлой землей, плотно покрытый колючим ковром из множества растений. Спускаться по отвесной стене было очень трудно, можно легко полететь кубарем, если не ползти осторожно, нащупывая каждый шаг. Расчет у Гурова был прост: после передачи писем он должен оказаться внизу быстрее, чем Анатолий, и проследить, для чего страховщику письма старушки. А чтобы оказаться внизу быстрее страховщика, хозяин гостиницы соорудил чуть поодаль за углом веранды, так, чтобы не было заметно, незатейливое приспособление для спуска вниз – к дереву привязал крепкую веревку длиной до самого подножия холма.

Максим засек время на телефоне, и Лев, перехватывая руками узлы веревки, резво принялся съезжать по склону, как заправский лыжник. Спустившись к полоске пляжных песка и гальки, он тем же способом вернулся к коттеджу Жуковых. Наверху его встретил восхищенный возглас:

– Три минуты на спуск и восемь на подъем! Вот это ты, Лева, силен! Ну-ка, – раззадорился Максим и ухватился за веревку, – засекай время, сейчас проверим мои показатели!

Он с энтузиазмом принялся сползать по покатому боку холма, чертыхаясь и с усилием держась за натянутую поддержку. Но обратно мужчина вернулся не скоро, выбрав привычный подъем по лестнице. Красный и запыхавшийся, он практически рухнул в одно из кресел веранды, дыхание сбилось, руки дрожали.