А дальше происходит следующее. К Олимпиаде, допустим. Вот, попали в эту точку. Оптимально где-то за месяц до старта. Потому что плюс туда время, назад время.

Попадаешь туда, в эту область, под максимальными нагрузками, показываешь 3%. А потом – очень важный шаг. Нужно перед снижением нагрузки где-то 4-5 дней дать очень мощную атлетическую работу. Почему? Это включает гормоны, которые позволяют избежать иммунного шока. Если сбрасываешь сразу – возникает иммунный шок. Это русские придумали. А что мы подразумеваем под атлетической работой? Зал до пота. То есть, чтобы лужи пота. Это может быть один зал какой-то функциональный, другой зал может быть силовой, третий зал еще какой-то, может круговая работа и так далее. И это вот нужно пережить. И если все происходит аккуратно, это позволяет избежать иммунного шока. Поэтому на пике нагрузки оперировать ею надо очень осторожно. Это интересная очень вещь. Очень мало кто знает. Я говорю, придумали это русские.

Скорость снижена, и вообще она под воздействием нагрузок снижается. И в этот момент, если ничего не делать, то спортсмен заболевает. Вот, чтобы избежать этого, надо переключить их на силовую работу. Я так думаю, что это стимулирует сильно гормональную систему. И помогает. Во всяком случае, много раз перед Олимпиадой мы так делали. И в 1996-м году, и в 2000-м.

Прошли эту 3-х процентную зону – всё. У тебя объем высокий еще сохраняется. А дальше как? Вот это проблема. Потому что раз бросили – и что? Через три дня все заболели. Такова реакция. Я уж не помню, наверное, с кем-то из умных разговаривал, из врачей или физиологов. Мы же занимались иммунными системами в России. Чем вот хороша в России работа – ты имеешь возможность общаться с людьми высокого уровня.

Но вместе с тем, я знаю, что есть такие системы. В американском журнале пишут, что шесть недель мощностной работы – они улучшают мощность, по-моему, на 6%. Но три месяца после этого, если не эксплуатировать быстрые волокна, то мощность увеличивается на 30%. При условии, если ты их не эксплуатируешь.

Вот, допустим, в 2000-м году, Попов достаточно мощно работал апрель месяц. Потом я сказал: езжай в Швейцарию, там отдохни. Он говорит: один? Как отдыхать? Я говорю: с книжкой отдохнешь, нормально. Прошло ровно три месяца, он приехал на чемпионат страны – и побил мировой рекорд, на 50 кролем. Потом мне звонит: на чемпионате Европы бить мировой рекорд на 100 метров или нет? Я говорю да, но не знаю, как у тебя аппетит на это. Ну, как получится – так и получится. Я его не стимулировал на это. Но, к сожалению, я его после этого вернул к тренировке, перед Олимпиадой. И он очень прилично плыл там. Но почему? Потому что он с Дашей (женой) был. То есть его надо было занимать чем-то. В принципе эта идея трех месяцев – она описана. Между интенсивной работой и перформансом должно пройти не менее трех месяцев у спринтеров.

Дело все в том, что в Америке бегают с соревновательными скоростями примерно 250 километров в год. А в России – меньше, чем 50. То есть в пять раз меньше. Вот в чем разница. Я Саше говорю: а давай мы будем помимо плавания бегать. Будем смотреть, а сколько мы плаваем, именно с соревновательной скоростью. Все дело в зонах интенсивности. Много ли спортсменов, которые способны вести такие записи?

В принципе, это способность к соревновательным скоростям на максимальных нагрузках. Это где-то за месяц до старта. Пик нагрузок может быть где-то две недели. И самое интересное, что я смотрел запись лекции Горбунова (психолог, профессор). И он говорит о том же самом.