– Не верю. Ты будешь подсматривать.

– Честное слово. Но ты поклянешься, что попробуешь потанцевать.

– И ты поверишь мне на слово?

– Мне придется. Это останется на твоей совести.

Я опять поймала себя на мысли, что завороженно смотрю на его руки. Ами, приди в себя, у тебя что, весна разыгралась?

– Хорошо. Если тебе это так надо, я потанцую. Но я слабо представляю, что ты от меня хочешь. И ты можешь не уходить.

Пока я разминалась, он разрешил мне выбрать музыку, которую я хотела. Я старалась как можно дальше оттянуть предстоящие мне муки, но он видимо понял это и позвал меня. Первые мои движения были не то вялыми, не то нервными. Я пыталась расслабиться и сделать их плавнее. Через время, как мне показалось, у меня стало это выходить, но он внезапно всё прервал.

– Ты не отдаешься музыке. Ты вроде танцуешь под нее, но не расслабляешься, не отключаешь разум. Ты пытаешься думать над движениями, слишком сосредоточена. Делай как хочешь, хочешь бесись, хочешь прыгай, хочешь – валяйся на полу.

– Ты слишком многого ожидаешь от меня за раз.

Он подал мне руку:

– Позволишь?

Я положила свою руку в его. Он потянул меня к себе и положил руку на талию.

Из-за разницы в росте, мой взгляд упирался ему в грудь. Опять. Так будет всю мою жизнь, со всеми мужчинами?

– Поверь мне, это лишь кажется нелепым. В танцах есть очень многое из боевых искусств. В конце концов, раньше, у многих народов это было демонстрацией силы.

– Но уж никак не вальс, – съязвила я.

– Верно. Но я же не могу начать тебя крутить и швырять по комнате без подготовки. К тому же, нам это и не нужно. Я веду – ты просто поддаёшься. Не думай над движениями, они придут интуитивно. Представь, что завязался бой, внезапно. У тебя есть всего пара секунд оценить противников, а кто-то из них уже может начать нападать на тебя. У тебя не будет времени подумать, только рефлексы, – заиграла музыка и он потянул меня чуть на себя. Я сделала шаг вперёд, – Музыка, это обстоятельство боя. Каждый бой неповторим, как мелодия, играемая разными исполнителями. Твоё тело должно слышать эту мелодию, в то время как разум, наоборот должен абстрагироваться от неё и оценивать обстановку.

– Это слишком сложно для меня не находишь?

– Значит полностью расслабься и поддавайся потоку. Я покажу.

На этот момент музыка звучала уже быстрее. Он сделал два шага назад, и я двинулась за ним. Потом он повернул меня к себе спиной, обхватив мои руки у запястий. Он находился слишком близко ко мне и меня это нервировало. Я не из тех людей, что легко переходят к близкому контакту. Если до меня дотронутся в автобусе, я буду ещё сутки беситься от этого. Но я стала быстро отвлекаться на танец. Он чуть встряхнул мои руки, и я расслабила их. Тут же он повёл ими, знакомые мне линии. Те же, что были в йоге. От головы, от сердца, только тут они стали не такими монотонными. Так продолжалось ещё минут десять. После чего он решил, что достаточно меня намучил.

– Ну хорошо. А теперь иди на пробежку, десять километров.

Я замерла опешив.

– Ты это сейчас серьёзно?

– Абсолютно. Ты же жаловалась, что я не даю тебе никаких практических заданий.

– А бег, это практично?

– Более чем. В твоём случае, твоё последнее задание чуть было не провалилось, потому что ты недостаточно быстро бежала.

Я клацнула зубами. Он был прав, чертовски прав, я и сама каждый раз говорила, что бег может помочь мне выжить. Но когда я слышала это от него… Чувствовалось, что я вот-вот взорвусь. Этот парень просто нервировал меня, при том я даже не была уверена, была ли моя реакция обоснована этими его поступками или же он просто мне не нравился. Точнее, нравился. И мне не нравилось, что он мне нравился. Я ударила разок носком по полу.