Геакрн, не имея никаких идей, куда именно ему идти, решил идти на восток. Он шел и шел много дней, днем шел, ночью сидел под каким-нибудь деревом и смотрел вокруг. Звери любили этого безобидного робота, они всегда по-доброму мигали, когда его видели, и искренне радовались.

В конце концов, Геакрн вышел на поляну, вокруг которой жили в норах местные полуразумные и полуголые существа, которые по старому обычаю свалили его в яму и забросали камнями. Один из которых, по случайному стечению обстоятельств, попал в выключатель, и Геакрн блаженно заснул. Вот, собственно, и вся история. Не стоило винить команду, ведь в конце концов, они все были зверски изрублены на куски и их останки были тщательно продегустированы всем лесом.

Тем временем, Геакрн вылезал из контейнера с освежающей, но на редкость ядовитой жидкостью. Насухо обтершись ветром из турбины, напевая неизвестную задорную песенку, смысл которой не имеет никакого значения, потому что задорные песенки, как известно, вообще не имеют смысла, направился в рубку корабля.

По случайному стечению обстоятельств, Сова устал заниматься бездельем и решил его разнообразить, прогулявшись в рубку и в очередной раз, смеха ради, слегка пнуть так и не пришедшего в себя арктурианца в бок.

Забавно и то, что они, совершенно не сговариваясь, собрались в рубке одновременно, столкнувшись с Геакрном в дверях и создав то, что называется автобусным синдромом, а именно, непролазную пробку в дверях. Сова, не желая пропускать гостя своего корабля из принципа, а Геакрн, потому что банально не заметил Сову. Некоторое время Сова громко чертыхался, на чем свет стоит, и потирал ушибленное плечо, после чего Геакрн все-таки прошел первым.

– Аааа, все в сборе. Садитесь, Сова, нам как раз надо обсудить новый план действий, – сказала Ракушка, некоторое время наблюдавшая за появлением обоих.

– Геакрн, тебе предстоит прорубить нам проход. Больше ждать нельзя, мой источник сообщает о скором прибытии группы ученых, которые будут монтировать тут планетарный интеллект, а это сильно затруднит безопасный доступ к чему бы то ни было.

Все с интересом посмотрели на Геакрна в ожидании его реакции. Геакрн упорно скрывал свои эмоции и молчал, но на самом деле ему казалось, что его просто используют. Его самолюбию было обидно. Он молча поднялся и направился к шлюзу, выйдя прямо под воду. Он, увязая в водорослях и иле, медленно полз по направлению, указываемому Ракушкой, а именно, к скале. Вытащив алмазное сверло номер семьдесят семь, предназначенное для работ в вязкой среде, он начал сверлить, размышляя о том, почему этого не смог так же легко сделать Сова. По началу скала не поддавалась, вокруг был жуткий водоворот грязи, встревоженный ил стоял коромыслом, но мало-помалу Геакрн двинулся вперед. Сова, глядя на экран, с ужасом наблюдал за роботом, работающим в столь нечеловеческих условиях.

Геакрн трудился без малого неделю. За неделю его работы и без того не слишком чистая лужа стала и вовсе непрозрачной. Местные жители, живущие возле берега, отошли вглубь, а местная живность скрылась в неизвестном направлении. В завершении проход тоннеля был расширен высокотемпературным резаком, и теперь корабль Совы мог с некоторой невероятностью в него протиснуться. Тоннель выходил прямиком в уже выработанную часть шахты, и это было как раз то, что нужно. Тихо, спокойно и очень сыро, вода хлынула в шахты, затопив нижние уровни и создав жуткую суматоху, которую Ракушка с трудом сдерживала. Понимая, что долго так продержаться она вряд ли сможет, Ракушка стала маневрами, на которые не способен никто из биологических существ, лавировать кораблем в туннеле, безбожно обдирая и без того не отличающиеся полировкой бока корабля. Геакрн стоял в туннеле сгорбившейся фигуркой и ждал. Весь путь занял два часа, двигаясь в сопутствующем потоке воды. Наконец, нос корабля появился в туннеле, Ракушка дала последний залп и они, как пробка из бутылки, влетели внутрь. Робот быстро забрался в открытый шлюз.