– Это знак Анке, а это знак Морены. Я заплету их вместе вот так… и Смерть не сможет призвать тебя к себе ни на море, ни на земле…

Олсандр брал у разных народов и племен понравившиеся ему детали одежды и дорабатывал их на свой вкус. Оттого он и выглядел так странно и вычурно по сравнению с простыми моряками. Из всех других одеяний он предпочитал носить длинную юбку северных народов сконишей, но привязывал ее к ногам кожаными ремешками, как воины земли Элама свои шаровары. Это давало возможность при стремительной атаке легко передвигаться, отражать удары и не цепляться юбкой о седло коня или щепы на бортах корабля. На талии Олсандр носил двойной, довольно потрепанный, широкий пояс, по бокам которого крепились два боевых ножа работы неизвестных восточных мастеров. На его спине через плечо крепился широкий длинный меч и колчан со стрелами, за пояс был заткнут хлыст со съемным железным наконечником. Моряк с легкостью превращал его, как в инструмент для наказания, так и в смертельное оружие. Спереди висели кошель и карман для мелочей украшенные самоцветами и вышивкой чернооких женщин мавританской земли. Он берег свои рубахи, и чтобы не перепачкать их в дороге спрятал в дорожный мешок, а потому та-каметский хитон, пошитый из кожи верблюда, он одел прямо на голый торс, открыв миру свои многочисленные шрамы, густо покрывающие шею, грудь и руки. Ступни его были босы, но у седла болталась пара изящных сапог, пошитых кожевниками островов Квирита.

– Папа смотри, какой смешной чужеземец! – Крикнул звонким голосом проходящий мимо него мальчишка и не вежливо ткнул в Олсандра чумазым пальцем.

Его отец, тоже с любопытством рассматривающий моряка подпрыгнул от неожиданности и грозно зашипел на сына:

– Обычный себе чужеземец! А ты иди – поспешай, шалопай! Да без дела – помалкивай!

Мужчина поправил за спиной объемный мешок, прижал руку к груди где, по всей видимости, припрятал деньги и поспешил прочь. Олсандр весело подмигнул малышу, а потом, скроив зверскую физиономию, зарычал. Мальчишка тоненько пискнул, развернулся и, сверкая голыми пятками, побежал за отцом.

Едва поднявшись в небо, жаркое, южное солнце нещадно нагрело воздух и, переживая за Ичана, который провел несколько дней в морском путешествии, Олсандр поспешил скрыться в прохладной тени леса у неширокой, бурной речки. Он вдоволь напоил своего жеребца и оставил пастись на тенистой лужайке. Сам моряк направился вверх по течению, чтобы искупаться и самому.

Не успел он снять с себя пояс, как услышал женский плач и, торопливо вернув оружие на место, поспешил на голос. Такой у него был «заскок», как говаривал про Олсандра Бешеный Детберт. Он, конечно, не был благородным героем, спасавшим всяких дурех от их обидчиков, а просто не переносил сам звук женских рыданий и сам вид слез мгновенно выводил его из себя.

Моряк прошел больше пятьдесят шагов и, выйдя к тихой заводи, прислушался. Лес тихо шелестел густой листвой, птицы пели виртуозные трели. Ничто не говорило о том, что здесь были люди или опасные животные. Женских рыданий тоже больше не было слышно.

Он собрался было вернуться к Ичану, как из реки вынырнула щуплая фигурка паренька. Он шумно отфыркнулся, потер глаза и невыносимо жалостливо и странно запищал. Не успел хаттхаллец его окликнуть, как человек несколько раз глубоко вздохнул и вновь погрузился под воду. Прошло довольно много времени, прежде чем он опять появился на поверхности.

– Ты ни на что не годен! Ты слабак! Ты даже покончить с собой не можешь! – С отчаяньем закричал молодой человек, раздраженно ударил кулаками по воде и словно тюлень, подняв вокруг себя высокие волны, исчез в воде. В этот раз он пробыл там совсем не долго, и уже через мгновенье вынырнул.