И сегодня ноги Сыпатая, путаясь с ногами годовалого кулына18, вели его по излюбленной тропе к городищу Такыр19. Это городище стало крепостью и защитой от врагов для всех жителей предгорий Алатау, располагаясь неподалеку от кочевий предков, путь к нему составлял не больше одного дневного перехода.

Огражденное каменными стенами со сторожевыми башнями и громоздкими воротами, которые закрывали и открывали дюжина стражников, городище являлось местом обитания царского рода. Такие городища издревле служили убежищем для царей и строились в основном у подножия гор для удобства побега из крепости в случае вражеской осады. В дни страшных бедствий из крепости в горы вели несколько тайных троп, так цари меняли свой стан на подвижную ставку, чтобы управлять народом в непростое время.

На воротах красовался герб в виде свернутого для прыжка барса, а ниже написаны рунами назидания, одно из них гласило: «Енбектын лайыгын кут»20. Так как рядом проходил караванный путь, то, возможно, эти слова были адресованы путникам, которым требовались защита, ночлег и еда. Надпись означала: никто не получит блага, если он этого не заслужил. И достойное путника поведение вознаграждалось подобающим образом.

Сыпатай по пути встречал многих людей, среди них были и воины, и путешественники, и бродячие артисты, и ремесленники, и торговцы. Каждый рассказывал степные легенды и поучал юношу. Но один и тот же рассказ путников больше всего заинтересовал Сыпатая. Это сказание о прекрасной юной принцессе, живущей в крепости Такыр.

Они рассказывали о ней больше, чем о своей жизни, и ему казалось, что он знаком с ней столько же, сколько встречался со сказителями. Сыпатай, слушая своих собеседников, представлял себе ее образ, черты лица, в которые был почти влюблен. Юноша мечтал увидеться с ней и сблизиться, но не представлял, как это произойдет.

Он вспомнил слова ата-баба о том, что они с царями от одного предка, но жизнь сложилась так, как сложилась. Эти воспоминания натолкнули мальчишку на грустные мысли, от которых ему стало жаль себя. Размышляя об этом, он проводил жизненные параллели, в которых рассмотрел то, что по линии предков случались падения и взлеты: и цари, и пастухи, и батыры, и ремесленники – все они не могли одинаково преуспеть, хотя многие мечтали достичь большего. И Сыпатай не был исключением, не желая мириться со своим нынешним положением. Что-то необъяснимое бурлило в его крови, и он чувствовал это.

«С кровью предков к потомкам должно было что-нибудь и перейти», – размышлял Сыпатай. Эти чувства вспыхивали с новой силой, когда он смотрел на воинов царя в золотых доспехах, горделиво сидящих на нетерпеливых конях.

«Об этих воинах в золотых доспехах много раз рассказывал отец, – припоминал Сыпатай. – В такие доспехи облачались и цари, и принцы, и принцессы, таким образом они сливались с телохранителями, опасаясь подосланных убийц, так говорил мой отец», – продолжал вспоминать мальчик.

Не успел он добраться до самых занимательных сюжетов, подбрасываемых памятью, как открылись врата, и оттуда показалась дюжина воинов и сам царь в тех же золотых доспехах. Десятки собак породы тазы21 кружили вокруг хозяина и виляли хвостом, выказывая свою учтивость к его знатной персоне.

«А! на охоту», – догадался юноша. Воин натянул поводья и на мгновенья остановился возле него.