Я решила добавить немного серьезности своему положению. Мысль о том, что все видят во мне несмышленую девчонку, не имеющую права что-то делать, глубоко сидела и процветала во мне. Но когда люди долго обращались ко мне свысока, рано или поздно (чаще, к сожалению, поздно) я теряла терпение.

– Джордж, – серьезно сказала я, – вы же сами все давно поняли. Я действительно приехала, чтобы разобраться в деле пропавших мальчиков и выяснить, как оно связано с Джинни Харди.

– Она их забрала, – чуть слышно прошелестела Рита, не отрывая взгляда от тарелки.

Я немедленно переключилась на нее:

– Почему вы так решили?

– Потому что сама не знает, что говорит, – повысил голос Джордж, сурово посмотрев на племянницу.

– Потому что это так, – ответила мне Рита, ни один мускул не дрогнул на ее лице.

– Выйди из-за стола, – спокойно проговорил Джордж, глядя в свою тарелку.

Рита подскочила с места, отчего ее чашка немедленно опрокинулась на бок. Остатки чая заливали стол, но никто не двинулся с места, чтобы это исправить, родственники сверлили друг друга глазами.

– Их украла Джинни Харди! Их украла Джинни Харди! Их украла Джинни Харди! – без остановки тараторила Рита в сторону Джорджа. – Мне лучше знать!

Она выдохнула, медленно вышла из-за стола и перед тем, как уйти, обернулась и с внезапной и пугающей меня улыбкой произнесла:

– И вы тоже узнаете. Вы в это поверите. Потому что сами увидите. Как и все. Как и Джордж. Он может говорить, что это не так. Но всегда и все было и осталось связано с Харди.

Рита ушла к себе в комнату. Джордж молча убрал посуду со стола. А я приняла решение найти себе другое место, чтобы столоваться.

К моему выходу на улицу туман практически рассеялся, но утро выдалось серое и сырое. Воздух словно оседал на всем вокруг холодными чистыми каплями. Нацепив необъятную парку поверх голубого свитера и джинсов, я быстро перешла дорогу. На улице не было ни души.

За окном «Пошива и ремонта одежды Мэгги Хит» в окружении обрывков ткани, катушек ниток и разбросанных хаотично и очень небезопасно игл вязала светловолосая женщина лет сорока. Рядом с ней, лишив возможности что-либо прострочить на машинке, спал огромный пятнистый котяра.

Табличка «открыто» была повернута к посетителям, но внутри царили такие мрак и умиротворение, что я не решилась сразу войти и постучала в стекло двери. Женщина с вязанием посмотрела поверх очков и махнула в мою сторону рукой так, что я не поняла: уходить мне или, наоборот, не стесняться и войти. Настоящие исследователи не могут себе позволить стесняться, поэтому я вошла.

– Добрый день, – я включила саму доброжелательность, – миссис Хит?

– Да, я Мэри Хит, – сухим безжизненным голосом ответила женщина и протянула руку к швейной машинке, чтобы зажечь небольшую настольную лампу. Для вязания она ей, видимо, была не нужна.

«Мэри, а не Мэгги? – подумала я. – Что за дела? Это одно и то же имя?»

Увидев мое замешательство, женщина покивала:

– Да, Мэри. Мэгги – моя свекровь, это ее мастерская. Она приболела, лежит дома. А я сижу здесь и принимаю заказы, если они вдруг появятся. Что вам нужно починить?

Я замешкалась: нужно хотя бы на пару шагов продумывать свои действия. Даже не подумала порвать на себе что-нибудь для удобного повода зайти. Да, скорее всего, это мама Микки, но не начинать же с этого вопроса в лоб.

– По правде говоря, ничего, – извиняюще улыбнулась я.

Мэри тут же потеряла ко мне интерес, но вскинула на меня взгляд, когда я сказала:

– Но, может, вы могли бы уделить мне немного времени и поговорить?

– Вы журналистка? – От этих слов она словно стала еще более уставшей.