Но хватит о контрольных. Перейдём к теории, и к тому, как нам её преподавала Тамара Степановна. Не было такого случая, чтобы Тамара Степановна сказала что-то вроде: «Вот вам формула, выучите её наизусть и будет вам счастье!». Конечно, незыблемые аксиомы приходилось заучивать – а куда деваться? Но таких немного. Почти все школьные математические формулы можно вывести из основных. И мы их выводили. Какие – на уроке, какие – дома. Замечу, что Тамара Степановна сама, без привлечения кого-то к доске, давала только кардинально новые темы. То есть, мы активно участвовали в изучении теории, а не просто слушали и внимали. Тамара Степановна утверждала, что если мы забудем ту или иную формулу – то сможем её вывести, если уж вывели один раз; и будем знать, что она из себя представляет и нужна ли в данной ситуации. Да и если сам к чему-то приходишь – то и запоминаешь лучше. Опять же, при таком подходе всё становится понятно. Или почти всё. И оно больше не вызывает страха или отторжения, а в запущенных случаях понятую вещь можно и полюбить, и суметь донести до других.

Получается, секрет Тамары Степановны прост: она умела доходчиво объяснить одни вещи и позволяла самостоятельно понимать другие. Что до умения объяснить – оно исходит из знания предмета и не вызывает вопросов. А позволить кому-то самому понимать что-то, а особенно научить понимать – должно стать девизом каждого учителя.

Немного похвалюсь: мне довелось около трёх месяцев преподавать математику старшеклассникам. И они в отношении тригонометрии сменили гнев на милость. Полюбить – не полюбили, но многое поняли, хотя поначалу слова «синус» и «косинус» приводили их в ступор. И я как раз-таки пытался действовать методом Тамары Степановны. И если даже у меня, без педагогического образования, что-то получилось, то и те, кто специально учился учить, должны справиться. Правда, и детишки те ещё бывают, что руки опускаются. Но Макаренко, например, и с такими управился, при том что чуть не с нуля начинал. Впрочем, Тамара Степановна нашла бы подход к любому ученику.

Стоит упомянуть ещё об одной черте Тамары Степановны: всех учеников она называла на «вы». И выглядело это естественно и непринуждённо, без всяких издёвок, а с достоинством и с чувством взаимного уважения, в любых ситуациях: «Володя, покажите домашнюю работу», «Олег, идите к доске».

Или: «Дима, выйдите из класса». Она умела культурно выдворить нарушителя дисциплины за дверь. Правда, не то чтобы мы были такими уж хулиганами, поведение было приличным, но какой школьник откажется от мелкого озорства: запустить самолётик к доске, потыкать карандашом спину товарища впереди или поговорить о своих делах. За один пущенный самолётик, конечно, никого не выгоняли, нарушение должно было быть существенней или многократней.

Раз-другой она будто не замечала, но потом всё-таки следовало: «Выйдите из класса!» – и выходили. И никаких повышенных или нервных интонаций. Я не представляю ситуацию, чтобы Тамара Степановна на кого-нибудь ругалась или кричала. Думаю, что она никогда в жизни так не делала.

Но за что конкретно она требовала выйти – теперь не вспомнить. Уверен, если бы это было сказано мне, я бы не забыл причину и написал здесь, что так делать не надо.

И вот, кстати, история, как делать не надо.

Говорят, что курить вредно. Я не буду обсуждать общий вопрос о вреде курения и оставлю его на откуп врачам и философам, а приведу пример. Как-то получилось, что в одиннадцатом классе многие закурили: пошла такая мода. Не буду оправдываться, но замечу, что в других школах курить начинали ещё раньше, а то и ещё какими непотребствами заниматься.