Она уклонилась, резко сокращая дистанцию. Захват. Рывок. Попытка броска: он выскользнул из её рук в последний момент и попытался уронить её. Не получилось, он тоже упал от ловкой подсечки.

Дикая оказалась на полу впервые в этом зале не по собственной воле, да еще придавленная сверху горячим мужским телом. Она оттолкнула его и резко вскочила:

– Продолжаем! – прозвучал приказ.

Настоящего Боя не получалось.

Опять бесконечно короткий раунд: несколько быстрых ударов, не достигших цели, блоки, молниеносные выпады навстречу друг другу; нулевая дистанция, стук сердец, синхронный и бешеный, удар в удар.

Захват. Рывок.

Её рука соскользнула по мокрому мужскому телу, ища опора ухватилась за ремень. Рывок. На этот раз не в попытке броска, а намеренный рывок на себя. Падение.

Непозволительно долгое ожидание и отчаянный крик «Стоп!», сорвавшийся с губ. Приказ не Максу, приказ самой себе.

«Не пытаясь даже отойти от него, сказать. Да, сказать… Это так просто. Нет больше моей стаи. Эти ребята не похожи на моих волков» – шептала она про себя, не понимая, что с ней.

Три шага назад она все же сделала, прежде чем посмотреть на него пристально, оправдываясь перед собой: «Не страшно, я ведь мёртвая. Не измениться ничего».

– Что? – спросил он удивлённо, видимо, действительно верил в спарринг, возможно, она всегда на него так бросалась.

– Я хочу тебя, – сказала она тихо и подняла глаза.

Он замер, будто парализованный, и несколько мучительно долгих секунд в его мимике Дикая явственно читала борьбу с собой. Затем Ёж покачал головой, развернулся и вышел из зала.

Лицо её осталось каменным, даже взгляд не изменился. Только в голове прозвучала давным-давно кем-то сказанная фраза: «Кого волнуют твои желания, Дикая? Кого, кроме таких, как ты? Кроме твоих будущих соседей по палате в закрытой загородной психушке? Есть стена, есть кулаки, а боль затмевает мысли. Ударь! Ещё! Молодец! Больше не думаешь, что стоишь моей жалости? Ещё! Сильнее! Теперь иди вымой руки и возвращайся, тогда поговорим» – одно из самых неприятных воспоминаний сейчас помогло ей.

–Зачем? – прозвучал над ухом знакомый голос – это из-за меня? Прости…

Он с ужасом смотрел на её руки. Сорванная с костяшек кожа собралась по краям ран. Ведь стена ничего не чувствует, можно бить в полную силу.

–Это, – голос звучал напряженнее, чем обычно и прятал боль, – чтобы не думать.

– Прости, я не хотел… я не ожидал…ты зря так…переживаешь. Я не отказываюсь от тебя… не отказываю тебе. Только то, что ты предлагаешь и как предлагаешь…Я просто хочу отношений, нормальных отношений. У тебя ведь был парень… ну…раз ты так уверенно сказала «хочу».

–Это вернее будет назвать словом «любовник», – она улыбнулась, неожиданно подумав, что никогда не хотела от мужчины большего, – а отношений не было.

– А в первый раз? – он явно был ошарашен и сочувствовал ей

–Тоже.

– Специфика профессии?

–Нет, я думаю, – она лихорадочно старалась проехать тему, сгладить острые углы, чтобы никогда не говорить с ним о конторе – специфика характера. А про профессию…пока не будем об этом говорить, хорошо?

Он кивнул. И на некоторое время между ними повисла напряженная тишина, которую Ёж вскоре разорвал, не выдержав:

–Я, наверное, прошу невозможного: дай мне шанс помочь тебе, сделать себя счастливой. Неужели так много нужно для счастья?

–Нужна война, – в груди всё сжалось от неожиданного понимания и надежды – Хочу крови! Хочу убить! Воевать, держать оружие в руках, быть нужной, черт возьми!

Она всё-таки сорвалась и сказала это вслух.

–Поэтому и Дикая?

–Удобно и коротко. Дик. Не я придумала, не знаю, но мне нравиться.