— Карл, я… — начинает и передёргивает плечом, с которого приспущен светлый свитер.

Отмахиваюсь от её болтовни, потому что уже вчера всё выяснили, нечего тут дальше огороды городить.

— Ты не злишься? — спрашивает, а в глазах — надежда.

— Если бы я злился, тебя бы здесь не было.

— Или вообще не было, — хмыкает Феликс, присаживаясь слева от меня на мягкий стул.

— Шутник, блядь. Ладно, запускайте по одной, будем наслаждаться.

Стелла вскакивает и стремительно бежит к двери, чтобы впустить первую претендентку на работу мечты. Чёрт возьми, я во всём этом дерьме ворочаюсь уйму лет, но до сих пор слегка удивляет, как легко бабы соглашаются на подобный труд. Днём — милые студентки, ночами они слетаются, как мухи к деревенскому сортиру в поисках быстрых заработков и плохих парней. Нет, есть и приличные бабы, кто ж спорит, больше даже, но эти искательницы приключений неистребимы.

Феликс бросает на меня быстрый взгляд из-под тяжёлых надбровных дуг и встаёт с места. Пару мгновений и передо мной материализуется бутылка пива, запотевшая, почти ледяная.

Отмахиваюсь от предложения — не время бухать, потом, — а Феликс убирает бутылку от меня подальше. Слежу за тем, как высокая девушка впархивает в комнату. Озирается по сторонам, нервно улыбается, оправляя длинную юбку. Монашка, чёрт бы её подрал.

— Начинайте, — произносит Стелла, делая пометку в планшете, и направляет пульт на стену, где встроена стерео система.

Монашка решительно кивает, хотя лицо бледное настолько, что, кажется, сейчас в обморок грохнется. Звучит тихая музыка, девушка подходит к одному из трёх шестов по периметру комнаты и принимается плавно покачивать бёдрами и цепляться за прохладную палку.

— М-да уж, — равнодушно замечает Феликс и удобнее усаживается на стуле.

— Следующая, — говорю, пока девушка не успела ещё убиться, пытаясь нас всех впечатлить.

— А… — пытается возразить, но я взмахом руки пресекаю болтовню.

Кивает, мрачнея, и плетётся к выходу.

Следующие пять претенденток столь же зажаты и неуклюжи, как и Монашка. Где их берут-то таких на мою голову? А вот шестая, на удивление, почти сразу получает работу. Следом ещё парочка провалов, даже падение одно случилось, но без особых последствий. И то слава всем подряд, потому что только трупа мне для полной картины пасторального счастья и не хватает.

Не знаю, сколько сидим, когда я понимаю, что меня уже тошнит от этого долбаного отбора.

— Много там ещё? — спрашиваю у Стеллы, а та отрицательно машет головой.

— Ещё одна.

— Слава яйцам, — выдыхаю, понимая, что вот после этого цирка точно напьюсь.

Феликс вместо тысячи слов снова пытается всучить мне прохладную бутылку.

— Пальцы сломаю, ещё раз сунешь мне пиво под нос, — говорю тихо, не поворачивая головы, а тот крякает и снова прячет пойло.

Последняя кандидатка заходит в помещение и сходу принимается вытворять такие фокусы с этим чёртовым шестом, что даже Стелла любуется, не отводя взгляда, почти восхищённая. Мне тоже нравится эта барышня — красивая, ноги от ушей и явно знает, что делает. На такую клиенты будут слетаться, как мухи на мёд. А что мне ещё нужно?

— Вы приняты, — говорю, и девушка радостно взвизгивает и прыгает на месте, хлопая в ладоши. — Утихомирься, попрыгунья, мороженку не куплю.

Она замирает, глядя на меня широко открытыми глазами непонятного оттенка. Вроде, карие, но с зелёными прожилками, будто мрамор вместо радужки.

То ли обиделась, то ли седалищный нерв защемила, пока крутилась около шеста, но кривится, готовая чуть не разрыдаться. Нет, как жопой в полёте вертеть, так первый номер, а как юмор мой оценить, так сразу обиженная и оскорблённая. Достали, честное слово. Сами стриптиз идут танцевать, а гонору, будто в Большом театре примами подрабатывают.