– Есть, – тут же оживилась девушка. – Мне рассказал её мой отец.

– А ему её кто рассказал?

– Никто, он видел всё своими глазами.

– Эта история должна быть интереснее предыдущей, – не шутя заметил чародей.

– Он рассказывал, – начала она, – жил как-то в нашем поселении один старый и очень загадочный человек…

«Загадочным он человеком был, удивительным. Люди имени его не знали, а называли стариком-дровосеком, потому как в лес он часто бегал и с вязанкой возвращался. Вот только никто не верил, что он туда за дровами ходит, потому, как подолгу пропадал.

Уйдет, бывало, на три дня в лес, и не знает никто, где его носит. А он вернется с худой вязаночкой, которой дом то не протопишь, как следует, положит их рядом с лавкой у своей избы, да забудет. У него народ спрашивает, где он был, а он вязанку схватит в руки, потрясет, потрясет, бросит, да уйдет к себе, а про дрова и забудет.

И вряд ли кто-то обратил бы на него внимание, мало ли чудаков живет в Залесице, если бы не одна особенность. Таскалась с ним всюду девчонка-сиротка, трех лет от роду. Он сразу с ней в поселении появился. Откуда он приехал, кем был раньше и кто эта малютка рядом – никто не знал. Старик её дочкой называл, а про мамку её, никому, ничего не рассказывал, и на вопросы, про то, не отвечал.

Эта девчонка всюду с ним: он в лес – и она рядом; на речку идёт – и она тут как тут. Соседи ему предлагали, мол, не мучай дитя, старый, пускай у нас в избушке переждёт, пока ты там по лесу нагуляешься. Но он ни чьих советов не слушал. Старик тот, сам себе на уме был. Дочурку на руки, сумку на плечо и пошел, только его и видели.

И что он делал там, никто тоже разузнать не мог. Было дело, хотели охотники проследить за ним, без злого умысла, а интересу ради, куда дровосек с дочкой ходит. Да только не получалось у них, сколько ни старались. Он как в чащу заходит, так его и след простыл. Словно не ходил тут никто и никогда.

Да и был ли он стариком, вот вопрос? Внешне сухой – да жилистый; борода седая – да спина прямая; вроде старик дряхлый – а силы в нем столько было, что никто из молодых не взялся-бы с ним тягаться.

Он когда избушку свою строил, бревна дубовые на своих плечах из лесу носил. Тогда ещё, помню, два молодца крепких, попробовали на двоих бревно то поднять, да чуть не надорвались разом.

Загадочный старик тот был, силой быка обладал, ловкостью тигра, и при том добротой своей славился до самой Краюшици. Всегда был готов помочь, его даже просить не о чем не надо было, и главное мастером он был на все руки. И как у него всё удавалось, все только удивлялись да спрашивали.

Так и жил он с дочкой в своей избе, не знал бед, дружил с соседями, и они его почитали, не взирая, на его странности. А странностей у него было не мало, например имени дочки своей он никому не сообщал. Люди, поначалу, тоже, дочкой её звали, а когда ей пять годков исполнилось, – Леснянкой кликать начали, за то, что в лесу чаще, чем дома бывала. То по грибы, то по ягоды, то просто погулять пойдет, то силок на зверя проверить. А чудная была, вся в старика. Люди видали, сядет на опушке, на солнышке, глаза закроет, и шепчет себе чего-то. Потом встанет, потянется как котенок на печке, засмеётся и побежит, сломя голову через лес. Ещё оговорили, будто с деревьями она беседы вела. Идет себе по лесу, и вопрошает что-то, потом, вроде как прислушается, словно ответ слышит, и опять что-то спрашивает. Так-то оно и не понятно было, с деревьями она разговаривает, или сама с собой. Но люди такой вывод сделали, потому что среди домов да огородов она так не чудила.