С наступлением ночи в лесу Дикого Края солировала мелодия роста: побеги, новые листья и бутоны – всё тянулось вверх к луне с тихим шелестом, как в обычном лесу – к солнцу. Для Льва это были просто звуки жизни и ничего больше. Обычно он их даже не замечал. Но этой ночью звуки было иные: шелест набегал волнами из глубины леса, будто выгоняя Льва. И ещё был непрерывный сухой шорох песка… Он сопровождал отца Снежика от самой двери травницкой. Это было крайне странно: почва в Лесном Городе и в Диком Крае не была песчаной. Песком была наделена только Срединная Пустошь. Но до неё было не близко… Откуда же тогда он мог взяться?

Покрутив это вопрос и так и эдак в голове и не найдя подходящего объяснения, заяц отложил его на потом. Сейчас важнее было красное зарево.

И вот, наконец, Лев вышел к границе Срединной Пустоши. И понял две вещи: первое – в источнике красного свечения он не ошибся; второе – Срединная Пустошь изменилась.

Обычно покрытая невысокими песчаными наносами, сейчас она вздыбилась посередине большим красным холмом. Его свечение то становилось ярче, то почти гасло, придавая ему схожесть с раскалённым металлом. Лев в задумчивости потёр подбородок и потянул носом воздух: он был таким же свежим, как и по дороге сюда, без признаков гари. Заяц присел на корточки, и, подсвечивая себе фонарём, взял щепотку песка. Он тоже оказался обычным, ну, или, очень на обычный похожим. Но отчего-то Лев всё медлил переступить границу и ступить на территорию Срединной Пустоши… Тишина вокруг внушала ему беспокойство. Даже шелест песка, который сопровождал его по пути сюда, сейчас смолк.

– Странно… – произнёс он себе под нос и сделал первый осторожный шаг вперёд.

Песок тихо хрустнул. Лев немного постоял с выставленной вперёд лапой и сделал еще пару шагов. Ничего особенного не почувствовав, он пожал плечами, поднял фонарь повыше и уверенно зашагал по направлению к красному холму.

Когда до него осталось шагов двадцать, послышался низкий гул и песок под лапами ощутимо завибрировал. Лев остановился, усмиряя раскачивающийся из стороны в сторону фонарь, и посмотрел вверх. С холма впереди осыпался песок, чтобы тут же стать колкими и злыми смерчами. Лев попятился, но был пригвождён к месту низким голосом, доносившимся из глубин поднявшегося из песка красного шипастого шара:

– Хм-м.. На ловца и зверь бежит… Такой удачи я, признаться, не ожидал…

Заяц немного пришёл в себя и, сглотнув стоявший в горле ком, спросил:

– Кто… ты? Что тебе… нужно?

Голос хрипло рассмеялся:

– Какие смешные вопросы! Смешные и совсем ненужные, – голос немного помолчал и продолжил уже фальшиво-дружелюбным тоном: – О! Что же я гостя на пороге-то держу. Проходи-проходи, прошу… Комната для тебя уже готова, ха-ха.

После этих слов, как по команде, смерчи закрутились быстрее и стали надвигаться на Льва. Он отскочил назад. От поднявшегося ветра и резкого движения огонёк в фонаре мигнул и погас. Теперь свет исходил только от шара: свет красный, пульсирующий, наполняющий сильной тревогой. Смерчи надвигались вихрящейся стеной, забирая вправо и влево, постепенно заключая отца Снежика в кольцо.

Лев решил так просто не сдаваться. Взяв фонарь поудобнее, он резким взмахом разбил один из смерчей. Следом за ним второй, третий и четвёртый также рассыпались песчаной пылью. Заяц только хотел порадоваться маленькой победе, как исчезнувшие было песчаные воронки, появились вновь, и с ещё большей яростью стали кидаться в его сторону.

Тогда Лев закрутился с фонарём в руке, разбивая окружившего его врага. Песок резал глаза, скрипел на зубах и мешал дышать. Смерчи, постепенно объединяясь, превратились в сплошную круговую стену песка, вращающуюся с бешеной скоростью. И теперь пробить в ней брешь было невозможно. Лев остановился, тяжело и с хрипом дыша. До того, как земля провалилась под его лапами и всё вокруг погрузилось в темноту, он успел услышать холодное: