– Здесь не место детям. Что вам надо?

Её тон нас удивил. Мы с Марвином слишком опешили, чтобы ответить, а вот Лилли – нет.

– Нам нужно написать сочинение об архивах. Мы не отнимем у вас много времени.

– Тебе понадобится ещё меньше времени, чем ты думаешь, девочка, потому что прямо сейчас ты уйдёшь. Это место для учёных. Вот почему это здание называют Академическим архивом. А теперь уходи и напиши об этом в своём сочинении.

– Что? – возмутилась Лилли. Она очень разозлилась, но попыталась собраться с мыслями.

Пожилая дама ненадолго задумалась, не сводя глаз с Лилли.

– Можете остаться в фойе, так, чтобы я вас видела. Десять минут. А потом уходите, – наконец сказала она.

– Спасибо, – ответила Лилли, всё ещё расстроенная.

Мы с Марвином тоже пробормотали «спасибо» и отошли от стола.

– И что теперь? – спросил Марвин.

– Не беспокойтесь. Она с минуты на минуту уйдёт из-за стола, – сказала Лилли, оглядываясь через моё плечо на старушку.

– Почему ты так решила? – спросил я.

Пожилая леди только что распечатала записку, которую, должно быть, собиралась повесить на доске объявлений у стола. Там было написано, что она ищет кого-нибудь, кто мог бы гулять с её собачкой каждый день в 11 часов утра. Собачке явно не терпелось выйти на улицу – она всё настойчивее тянула за поводок. Лилли быстро сопоставила одно с другим и была совершенно уверена, что старушка скоро уйдёт гулять с собакой: часы на стене показывали без двух минут одиннадцать.

Долго ждать нам не пришлось. Пожилая леди вскоре действительно встала и вышла на улицу. Пару секунд мы колебались, но потом побежали в архивы. Внутри оказалась гигантская, ярко освещённая комната с бесконечными рядами книжных шкафов, достававших до стеклянного потолка. Мы быстро и тихо прошли на цыпочках мимо нескольких шкафов, чтобы оказаться подальше от входной двери, затем встали рядом и нервно захихикали.

– И что теперь? – спросил я.

– Будем искать журнал с записями мэра за 1755 год, – сказала Лилли.

Марвин изумлённо посмотрел куда-то мимо Лилли и прошептал:

– Невероятно…

Мы посмотрели туда же, куда и он. Как и все остальные шкафы, этот был разделён на отделения с подписями. Первая подпись, которая привлекла моё внимание, гласила «Городские журналы, 1800–1810». Всего через несколько секунд мы нашли и отделение, где хранились журналы за период с 1750 по 1760 год. Поскольку книги были очень старыми, их хранили за тёмными стеклянными дверями, защищавшими от вредного дневного света. На каждой двери были установлены инструменты, которые измеряли температуру и влажность в помещении. Эти журналы очень ценны, и хранят их в оптимальных условиях. Я попытался открыть шкаф, но, как я и опасался, он оказался закрыт.

– Блин. Нам нужен ключ.

– Дважды блин, – добавила Лилли, смотря куда-то вдаль. – Это нехорошо.

Из дальнего конца прохода на нас смотрела собачка пожилой леди.

– Должно быть, она сбежала, – пробормотала Лилли.

– Если она залает, нам конец, – шепнул я.

Марвин опустился на колени и потянулся к собачке. Та тут же направилась к нам.

– Она на нашей стороне, – улыбнулся Марвин.

После того как он приласкал и погладил собаку, у нас, похоже, появился новый союзник. Ну а потом мы приступили к поискам ключа от шкафа, где хранился журнал. Ряд за рядом мы пробирались всё глубже в недра гигантского зала Академических архивов. И, дойдя до центра, увидели ключ. И ещё несколько сотен ключей. Они все висели на маленьких крючках, закреплённых на огромной дискообразной стене. Перед этой стеной стоял столик, а между столиком и стеной сидел престарелый мужчина и медленно печатал на старой пишущей машинке.