– Ладно, – хмуро ответила она. – Удачной поездки!

Лиза отвернулась и быстро направилась к своему дому. Мне стало неловко. Захотелось ее окликнуть, пригласить в гости, поговорить, как раньше, по душам. Но нужно было еще съездить к Ренате, собрать чемодан. К тому же быть с Лизой откровенной, как раньше, я не могла, поэтому сдержала порыв, развернулась и направилась в свой подъезд.

Мама была на дежурстве и должна вернуться поздно вечером. Я сложила купленные вещи в дорожную сумку, быстро перекусила и вышла из дома. Рената жила в Замоскворечье, в том же доме, что и Грег. Их две огромные квартиры занимали весь верхний этаж весьма помпезной современной высотки. Когда консьерж открыл мне дверь подъезда, я увидела, что он уже предупредительно вызвал лифт. Я поднялась на 14-й этаж, мельком глянула на закрытую дверь квартиры Грега, вздохнула и направилась к его сестре. Она жила напротив. Я отчего-то начала сильно волноваться. Дверь распахнулась, Рената кивнула мне и пропустила в квартиру. С прошлого моего посещения здесь ничего не изменилось. Рената родилась в восемнадцатом веке, видимо, поэтому испытывала слабость к вещам той эпохи. Ее огромная гостиная была заполнена резной мебелью красного дерева, вычурными старинными светильниками, изящными статуэтками и прочими предметами антиквариата.

– Присаживайся, – пригласила Рената ровным тоном и изящным жестом показала на диван, стоящий между двумя огромными французскими окнами.

Я довольно робко села. Рената остановилась напротив меня. Я смотрела на ее тоненькую фигурку, облаченную в лиловое длинное платье с неизменным корсетом, на бледное аристократичное лицо с большими темно-карими глазами, на черные волосы, распущенные по плечам, на приоткрытые чувственные губы и вдруг подумала, что она очень хорошенькая девушка и наверняка ни один мужчина не в силах устоять перед ее яркой красотой. Рената улыбнулась, но я знала, что она не умеет, как Грег, читать мысли людей.

– Как поживаешь? – спросила я первое, что пришло в голову.

– Как всегда, – ответила она и отступила на шаг.

Я знала, что она научилась сдерживать себя и давно питается кровью животных, но все равно инстинктивно чувствовала опасность. Рената взяла стул и поставила его спинкой ко мне. Затем оттащила его подальше от дивана, на котором я сидела, и уселась, как на коня, расставив ноги и положив руки на спинку. Широкий подол ее платья приподнялся, и я заметила, что она в узких сиреневых туфельках на высоких шпильках. Она продолжала молчать, изучая меня. И я начала нервничать и машинально теребить плетеный браслет из мелкого речного жемчуга.

– Ты все еще любишь Грега? – наконец спросила она.

– Люблю, – ответила я и чуточку расслабилась.

– Атанас настроен крайне враждебно, – сообщила она после паузы. – И я не понимаю, зачем Грег хочет, чтобы ты с ним встретилась. Но меня он никогда не слушал!

Рената стала постукивать кончиками туфелек, и я завороженно смотрела, как мертвенно бледнеет ее лицо, а верхняя губа приподнимается. В душу заполз страх, и я сжалась. Но Рената быстро справилась с собой, ее лицо разгладилось и напоминало личико дорогой фарфоровой куклы, губы побледнели и сомкнулись.

– Грег надеется, что, увидев нас вместе и поняв, что мы по-настоящему любим друг друга, Атанас изменит свое мнение, захочет помочь и расскажет все, что ему известно о поверье.

– Это навряд ли, – усмехнулась она и перестала постукивать туфельками. – Атанас замкнутый, он слишком долго живет на земле, и его сущность давно утратила что-либо человеческое. Даже я иногда его боюсь и не люблю проводить с ним время.