Гости находившиеся рядом умолкли, наблюдая за происходящей сценой.

Генерал Сван, тут же развернулся к нему. – Это дела минувших дней, – произнёс он, и стал уводить своего друга, развернув его в сторону выхода.

– Может нам стоит продемонстрировать Вам свои умения, господин Мирра?! – ответил Аргос.

Тан остановился. Попытки генерала сдвинуть его с места ни к чему не привели. Он развернулся. В глазах у него была только ярость. Сжав руки в кулаки, он стал приближаться к Аргосу. Но Сван, догнав Атанасиуса, тихо произнёс.

– Опомнись! Что ты творишь?

И красная пелена спала с его глаз. Он посмотрел на герцога, который был в бешенстве. Его ноздри жадно втягивали воздух, глаза стали красным, губы сузились в еле заметную линию.

– Прошу прощения! – произнёс Мирра, после чего развернулся и отправился к выходу.

– Как насчёт показательного боя перед открытием торжественной части, – крикнул ему в вдогонку Аргос.

Атанасиус развернулся к нему лицом, но подходить не стал, дабы не искушать судьбу.

– Аркон и Вотан, – продолжил он. – Чем не отличное начало празднования начала великого союза. Нашего примирения! И, конечно, демонстрации боевых навыков. Произнося последние слова, он ухмыльнулся.

Герцог, которого задело столь дерзкое поведение, поддержал Аргоса. – Да будет так, – сказал он. – Завтра, на большой арене, перед открытием празднования в честь мира и союза государств Вотана и Аркона. Состоится показательный бой. На сколько я понимаю, представитель Аркона уже выбран, ибо нет никого, кто мог бы сравниться с неподражаемым Атанасиусом Миррой, – с высокомерной ухмылкой произнес Эрхард. – А кто же будет выступать от имени Вотана? – обратился герцог к генералу Аргосу.

Наступила гробовая тишина.

– Я!

***

– Атанасиус! Какого чёрта ты делаешь? – спросил у него генерал Сван с явной нервозностью в голосе.

– Прости меня, я не знаю, что на меня нашло. Когда я увидел его глаза, будто вернулся в то время. Я почувствовал тот же страх, что и испытала тогда.

– Пойми, что у меня нет ещё влияния на здешних чиновников. Такие люди как герцог не прощают подобного неуважительного поведения. Ты устроил сцену в его доме! В его присутствии.

Атанасиус молчал, полностью утонув в своих мыслях. Он лишь смотрел на огонь в камине генерала Свана и вспоминал ужас из своего детства. Время для него остановилось.

– Ты пойми, – продолжал Сван. – Я не волнуюсь, что ты уделаешь, этого парня, как раз наоборот, – выдохнул Сван. – Я боюсь, что после тебя, его будут выносить из круга на носилках.

– И что? – с безразличием произнёс, Тан, не сводя глаз с огня.

– А то, – грустно произнёс Сван, – что он сын короля Орма.

Тан поднял глаза, и в них читалось осознании всей тяжести произошедшего.

– Так, ты сейчас же соберёшь свои вещи и уедешь из города. Я скажу, что ты оправился с моим срочным донесением к руководству корпуса «Марна» и…

Тан, перебил его, не дослушав предложение своего друга. – Я выступлю завтра!

– Какого дьявола!? Ты что не слышал меня сейчас!?

– Я все прекрасно слышал. Но я останусь и приму этот бой. Всю свою жизнь я пытаюсь забыть своё прошлое. Но, по правде говоря, я всегда знал, что я не смогу от него убежать, оно часть меня. Я стал тем, кем стал. Меня уже не изменить. И завтра этот высокомерный ублюдок, своё получит. А затем.… Будь что будет.

***

Он нервничал, одевая последнюю часть своего боевого костюма. Это были перчатки, подаренные ему Бертом. Утро было прохладное. В воздухе чувствовалась влага и холод. Через оконный проём он смотрел на небо, которое было покрыто облаками. Они сменяли друг друга, становясь всё темнее и темнее.