– Не плачь, солнце. – Обняв в ответ девушку, проговорил, шепча, он.

Леон лишь молчал, он был удивлен тем, как она обняла его, и это было искренне.

А перед глазами Моники рисовалась картина, как прямо сейчас перед ней стоят родители. Разум оказался в тумане, её мозг ничего не хотел воспринимать, что говорит Леон. Сердце надеялось, что всё это не реальность. Ей так хотелось сейчас, чтобы мама тихо подошла к ней и поцеловала в лоб, и залечила бы все раны. А встав с постели, она бы подошла и обняла отца, как делала в детстве, прибегая ночью к родителям в комнату, когда ей снился кошмарный сон, и, рассказав сон отцу, она забывала о нем. Сейчас бы она тоже сделала так, рассказала бы про свой кошмар и забыла о нем. Но этот страшный сон не забыть, ведь он оказался реальностью и оставил за собой реальную картину всего происходящего этого сна.

– Давай уедем отсюда. – Сквозь слезы и долгую паузу предложила она.

– Что?

– Я хочу жить в спокойствии, чтобы всё было по-другому. Пожалуйста, Леон, ты, я и брат.

– Тебе нужно прилечь, отдохни.

– Я серьезно.

– Куда ты хочешь?

– В Грузию, в Ахалцихе, на родину хочу.

– Пока ты и твой брат, пока вы оба не восстановитесь, мы никуда не поедем.

– Хорошо, Леон.

– М?

– Я очень плохо относилась ко всем, в особенности к тебе…

– Не думай о прошлом, думай о будущем.

Адам в это время покупал вещи для себя и Айлы и сразу же отправился обратно в больницу. Дом сгорел, и вместе с этим домом всё прошлое, в которое они больше не вернутся. Айла пришла в себя еще во время того, как Адам уехал. Проснувшись, Айла была в истерике. Она сломалась и больше всего она не хотела жить.

– Зачем вы спасли мою жизнь, а?!

– Вам нельзя нервничать, Айла, успокойтесь!

– Я хочу уснуть и не просыпаться. Смысл жизни, если все мои близкие мертвы…

– Мы поставим вам сейчас капельницу, и вы поспите, вам нужно отдохнуть.

– Ты не слышала меня? – Нервозно, не крича, обратилась она к мед. сестре.

Медсестра, держа в руках шприц с лекарством, собралась влить раствор в капельницу, и тут же резко Айла, несмотря на швы и боль, приподнялась и вырвала из её рук шприц. Дверь палаты распахнулась, и в нее вбежал Адам.

Увидев своего брата, она не поверила, что это он, и из её рук выскользнул шприц.

– Ты жив… – Сквозь слезы произнесла она.

– Лучше бы это всё случилось со мной. Спасибо Богу, ты жива!

– Адам Имерети, ваша сестра отказывается от капельниц, она вырвала из моих рук шприц и постоянно повторяла, что хочет умереть.

– Я не знала, что ты жив. – Прикрыв лицо ладонями, сказала она, и по её глазам потекли слезы.

Адам подошел к сестре ближе и обнял ее как самое ценное в этом мире. Обнял так, будто боялся, что с ней снова что-то случится и кто-то заберет его сестру.

– Ты самое ценное и дорогое, что у меня осталось, Айла. – Обняв сестру еще крепче, она крикнула.

– Ай! Больно!

– Где болит? – Рассматривая беспокойно, начал он расспрашивать Айлу.

– Здесь. – Указала на сердце девушка.

Адам, увидев, как она указала на сердце, отвернулся, смотря в другую сторону, и сквозь слезы начал серьезный разговор с Айлой.

– Айла, родителей нет, и ты это знаешь. Из рода Имерети остались только мы, нам нужно продолжать жить дальше. Мы можем оставаться в Катаре и продолжать нашу жизнь здесь, это будет неправильно. Если мы здесь останемся, то всё, что произошло с нами, это не забудется. Нам будет лишь только хуже тут, и мы не сможем продолжить нашу жизнь дальше, эта тяжесть не покинет нас.

– Адам, но как мы оставим наш дом? Наши родители же тут похоронены! Я не поеду никуда!

Айла нашего дома больше нет! Нет того очага, в котором мы были счастливы! Я сжег дом. По поводу родителей. Я перевезу их в другую страну, где мы построим новую жизнь.