«Погода сегодня обещает быть прекрасной, хотя и морозной, – подумала я».

Наступила суббота двадцатого декабря, это говорило как минимум о двух вещах, во-первых, сегодня я с родителями гуляю по городу, а во-вторых, что краткий уикенд родителей закончился, и завтра поутру они уедут. Время с родителями прошло довольно быстро, но возможно только потому, что предостаточно его никогда не будет.

И дальше три дня или неделя, это не имеет особого значения, сколько времени они со мною впредь не провели, его по-прежнему будет для меня недостаточно. Мне не хотелось, чтобы они уезжали так быстро, но я понимала, постоянно так продолжаться не может. Им стоило вернуться к работе и своей жизни, которую они оставили на некоторое время, чтобы меня навестить.

С этими и прочими размышлениями я пошла к родителям посмотреть, проснулись ли они. Но что-то мне подсказывало, в этом доме так поздно, по всей видимости, сплю только я. В комнате родителей не оказалось, и я пошла на кухню, где их и нашла. Мама готовила завтрак.

– Доброе утро, Уэйтс! – затараторила я.

– Тебе только лозунги в футбольной команде кричать, – засмеялся отец.

– Я подумаю над этим!

– Привет, милая. Ты уже проснулась? – спросила мама.

– Да! И, по всей видимости, пропустила что-нибудь интересное…

– Нет, мы решили повременить с этим, и оставить напоследок что-то для тебя, – задорно промолвил отец.

– Люблю вас.

– И мы тебя, – мама чмокнула меня в щечку.

Своевременно меня постигло довольно неоднозначное чувство, но я не могла дать ему определения. Чего-то словно не хватало, следом меня постигло осознание, и я рысью помчалась в свою комнату. И только забежав в нее, я окончательно поняла, что речь идет о голубке. Он был со мною накануне вечером, но с наступившим утром более ничего не напоминало о нем.

«Ни малейшего следа, ни малейшего следа, – мысленно повторила я».

Он просто исчез, а я и вовсе забыла о нем со вчерашнего дня. Это было немыслимо и необъяснимо. Единственным вразумительным объяснением, которое я допускала, было эмоциональное переутомление, что обрушилось на меня вчера сполна и без остатка. Маленькое исчезновение всполошило во мне большой недостаток, став заглавным вопросом зимнего утра. С вопросами и немалыми догадками я поспешила к родителям. Тем не менее, зайдя на кухню, я не подала виду своему удивлению. И все же, до вечера, так и не смогла избавиться от томимого волнения, которое вызвало у меня странное исчезновение голубка.

– Мия, все в порядке? – поинтересовалась мама. – Знаешь, ты едва не сделала запасной выход на кухне, – подшучивая, продолжила она. Только мне вовсе было не до шуток, учитывая необъяснимое исчезновение голубка.

– Да, просто хотела кое-что проверить, – повседневно ответила я.

– Кстати, как твой новый друг, – спросила мама.

– Он вылетел, – неохотно протянула я, решив не говорить родителям истинной причины его исчезновения, хотя и сама ее не знала.

– Мне жаль, Мия, – сочувственно промолвила мама. – Это именно то, о чем я тебе вчера говорила. Птицы – дети свободы.

– Ага, а мы – дети окружения четырех стен и прочих коммуникаций, – последовало от отца.

– Нет, не обязательно, Николас. Я пытаюсь сказать, что не стоит расстраиваться из-за того, что попросту не может остаться, поскольку призвано быть свободным.

– Ты права, мам, – я вздохнула отчего-то, это далось мне тяжело, но я была согласна со словами мамы.

Позавтракав, мы стали обговаривать наш маршрут.

– Итак, вы готовы к маленькому путешествию в большом городе? – воодушевленно промолвила я.

– Еще бы, – ответили они вместе. – Это будет замечательный день.