Я же залез внутрь и занял место справа.

Чутка неудобно – сиденье подо мной маловато для моего зада. Но, это не из-за того, что я не гном. Это, просто, конструкция такая. В отличие от роста, задницы гномов ничем не уступают задницам людей.

Гном затянул ремень у себя на поясе и показал пальцем на мой:

– Затяни покрепче. – А, после того, как я затянул, спросил. – Готов?

Я кивнул:

– Поехали!

Ого! А тележка-то магическая. На металлической поверхности перед гномом засветилась панель управления. Впереди тележки же загорелась фара.

Бофур, потыкав своим пальцем по панели, сразу "втопил в пол". Ну, во всяком случае, мне так показалось…

Меня вдавило в невысокую спинку сидушки, а в лицо ударил ветер.

Мы, блин, сходу километров сорок развили и только продолжали ускоряться.

Тележка ухнула по рельсу вниз и влетела в извивающийся тоннель.

Стало понятно, зачем тут ремни. На поворотах вправо-влево, прилично кидало по сторонам. Без ремня, вполне можно, и вылететь из тележки…

Выехав из тёмного тоннеля, мы оказались в большой пещере и резко двинулись вверх.

Ээх! Да, это, настоящие американские горки! Причём, экстремальные. Мы ехали уже километров под семьдесят в час и после подъёма снова ухнули вниз.

То-то гном поглядывает на меня и опять прячет улыбку в своей бороде. Угорает над моей реакцией, засранец…

Я снова захлопнул свою челюсть и улыбнулся про себя.

Ну, ничего!

Чует моё сердце, и я полюбуюсь твоим обалдевшим видом, Бофур. Дай мне, только, до руды добраться…

Глава3

Выскочив из очередного тоннеля, мы уехали по спирали вниз, достаточно глубоко, и остановились на широкой площадке, у входа в большую пещеру.

Бофур, довольный собой, повернул голову ко мне:

– Приехали!

Когда мы вылезли из тележки, гном щёлкнул каким-то переключателем на путях, и телега самостоятельно заехала на параллельный путь-отстойник, который находился на площадке.

Продумано тут всё у гномов. Мало того, что двое путей, чтобы в лоб пара тележек где-нибудь в тоннеле не поцеловались, так ещё, и при остановке с пути, съезжают, чтобы ещё и в зад не прилетело.

Кстати, мы тормознули не в самом конце путей. Там можно было ещё и куда-то дальше поехать.

Я показал пальцем на продолжающийся путь:

– А что, дальше?

Бофур улыбнулся:

– А это, уже секретная информация. Ну, что, пойдёмте, глянем на добычу руды?

Я кивнул:

– Пойдёмте.

Мы прошли внутрь пещеры, из которой во все стороны шли тоннели.

Гном кивнул на эти проходы:

– Тут, в шахтах, работают настоящие мастера своего дела. Работать с породой напрямую – это не рудные кочки ковырять, где точно знаешь, какой это выход руды. Тут, в толще породы, чувствовать надо – где может быть руда. Это далеко не каждому под силу. Но, зато, когда выйдешь на руду – там сразу жила.

Мы шли по каменной пещере, освещённой магическими светильниками. Из тоннелей доносились звуки кирок, бьющих по камню. Было ощущение, будто, мы не под Туллой, а где-то в недрах горы.

Мы прошли метров сто и упёрлись в конец пещеры. Там, прямо на каменном полу, сидело три гнома. Они пили пиво и орали друг на друга.

Гном в зелёной шапочке орал, выкатив глаза:

– А, я говорю влево надо, там порода мягче! Я так разок на скопление лазурита вышел.

Рыжебородый со встопорщенными усами рубанул ладонью:

– Это тебе один раз повезло, а я всегда в мягкой породе на медь натыкался. На серебро, максимум!

Третий, с красным ирокезом на голове, поддакнул:

– Надоела эта медь. Душа красного камня требует! Справа тут, порода холодная на ощупь – может, нам повезёт на красный камень наткнуться?

Мой провожатый кивнул мне на прервавших ор и чокнувшихся пивом гномов и со снисхождением произнёс: