— Замёрзла? — незнакомец нащупал её руку и взял тонкие пальцы в свою горячую ладонь.

— Нет, — уже успокаиваясь, всхлипнула Изольда, даже не пытаясь отстраниться и вырваться из его лапищи.

— А руки холодные.

— Они всегда такие.

Это было привычной особенностью её организма — несмотря на температуру воздуха, руки действительно всегда были прохладными, а то и вовсе — ледяными.

— Ледышка, значит? — по-доброму усмехнулся мужчина, чуть отстраняясь, чтобы взять уже обе её руки и согреть в ладонях.

А Изольду вдруг разобрал смех. Немного нервный, даже истеричный, но искренний. Такой, который невозможно остановить, несмотря на всю его несуразность.

Господи, даже думать не хотелось, как всё это выглядело в его глазах! Она смеялась как безумная, не в силах сопротивляться своему неожиданному веселью. Наверное, незнакомец принял её за сумасшедшую, за какую-то шизофреничку, но... какая, в общем-то, разница? Он её не знает, она его — тоже. Они видятся первый и последний раз в жизни. Более того — даже не видятся! Сидят в полнейшей темноте, где-то на краю цивилизации, где она ещё какую-то неделю назад даже не планировала оказаться.

Но тем не менее мужчина не отшатнулся от неё, как от прокажённой, не прогнал, и сам, похоже, уходить не торопился. Он молча держал её за руки и ждал, когда наконец закончится эта неконтролируемая истерика, начавшаяся со слёз и закончившаяся смехом.

— И-и? — многозначительно протянул он, когда Изольда отсмеялась и немного пришла в себя.

По интонациям незнакомца было понятно — всё происходящее его не пугает и не напрягает, скорее даже наоборот — веселит.

Действительно, цирк, да и только...

2. Глава 2. Веснушки

— Меня зовут Изольда, — пояснила она свою реакцию. — Почти что «изо льда», — произнесла раздельно, по слогам. — А Ледышка — прозвище, — затем пожала плечами, не задумываясь о том, что в темноте этот жест может остаться незамеченным.

Только вот то, что Ледышкой её называли в основном за глаза и далеко не только из-за имени, Изольда уточнять не стала.

— Изольда... Хм, интересное имя, — проговорил незнакомец в ответ, будто пытаясь его распробовать, и никак не прокомментировал всё остальное.

А Изольда внутренне напряглась, ожидая набившей оскомину шутки про Тристана. Каждый второй — да что там каждый второй, девять из десяти! — при первом знакомстве пытались её ввернуть, считая верхом остроумия.

Но мужчина, рядом с которым она неожиданно оказалась этим вечером, сумел приятно удивить.

— Константин, — просто представился он в ответ.

— Очень приятно, — произнесла Изольда дежурно вежливое, просто потому что надо было что-то сказать.

— Можно просто Костя.

Стало вдруг интересно, а сколько этому Косте лет? Судя по всему, он был достаточно молод. Двадцать пять? Тридцать? Вряд ли сорокалетний стал бы настаивать на «просто Костя»... Хотя... кто их, этих Кость, знает... А если, наоборот, двадцать? Или того меньше?

Изольда одёрнула себя — ей-то какая разница? Да хоть двадцать, хоть пятьдесят, хоть все семьдесят! Не лезть же с вопросами о возрасте из праздного любопытства. Или оно не такое уж и праздное?

— Ну что, согрелась? — за всё время её размышлений о его таинственной персоне Константин так и не выпустил рук Изольды из своих и как-то незаметно перешёл на «ты».

Не то чтобы это её напрягало... Но всё же было во всей этой ситуации что-то настораживающе неправильное. Слишком уж интимно получалось — сидеть на берегу ночного моря, держась за руки. Такое обычно позволяют себе люди достаточно близкие, но никак не только-только встретившиеся и не знающие друг о друге ничего, кроме имён.