– Не, – на полном серьёзе ответил Вадим. – Она какая-то… Крипово!

– Верно, не по зубам тебе, – вздохнул я и пошлёпал по полу к маленькому холодильнику. Достал бутылку воды, откупорив, осушил половину и, избавившись от хрипоты, спросил: – И что ты от меня хочешь? Благословения? Или разрешения? Ни того ни другого не жди. Я предупреждал, чтобы ты никому не говорил, где я остановился.

– Бро… – обречённо вздохнул он.

Последующее молчание было зловещим. Я со стуком отставил бутылку и спросил:

– Что?

– Сорян, – виновато протянул он, и в этот момент раздался требовательный стук в дверь.

Я выругался и, не слушая его сбивчивых извинений, отключился. Воздел глаза к небу, но на потолке не было написано, как избавиться от одной наглой москвички. Недотрога продолжала барабанить в дверь, не переставая. Я глянул на часы – на отдых оставалось два часа. Если потрачу их на то, чтобы выпроводить настырную девицу, ночью буду не в форме. А этого нельзя допустить.

Я вернулся к дивану и улёгся, накрыв голову подушкой так, чтобы не слышать шума. Мне было не до выяснения отношений с этой пустышкой. Обиделась, что я испортил дорогую вещь? Так первая начала. Мне приходится ездить с козлом на баке, все знакомые от смеха плачут. Пусть хоть костяшки себе в кровь сдерёт! А я спать…

Проснулся от будильника. Похоже, тот уже давно пиликал. Глянув на время, чертыхнулся и, подорвавшись с дивана, схватил джинсы. Прыгая, спешно натянул их, потом футболку. Схватил косуху и выскочил из вагончика. Захлопнул дверь и, запирая её, вдруг увидел девушку.

Недотрога, подложив под попу картонку, сидела на верхней ступеньке железного крыльца. Прислонившись к косяку, девушка прижимала к груди рюкзачок и, приоткрыв губы, сладко посапывала. Сегодня на москвичке, зачем-то приехавшей покорять глубинку, были яркие гетры, кожаные шорты и огромный свитер, в котором она смотрелась миниатюрной куклой.

Я наклонился и осторожно отвёл волосы, освобождая её лоб. От ушиба почти не осталось следа, так чего ей от меня надо? Неужели так сильно жаждет извинений, что готова сторожить у моей двери, будто собачонка?

– Глупышка, – цыкнул я и бегом направился к спрятанному в кустах мотоциклу.

Надев дедовский шлем, завёл «рогатый» байк и понёсся в ночь. Опозданий Клоун не любит, а я уже задерживался минимум на полчаса. Наверняка лишит части обещанной суммы. Надежда оставалась лишь на чаевые. Придётся постараться, и всё из-за этой упрямицы.

Уже подъезжая к клубу, я ощутил приближение беды. У входа не толпился народ, как было почти каждую ночь, и Диман с Вано, местные вышибалы, явно скучали. Я прошёл внутрь, прислушиваясь к странной тишине. Обычно здесь полно народу, но сегодня занято от силы три столика.

У пустой стойки на барном стуле сидел хозяин. Среднего роста, широк в плечах, седые вьющиеся волосы и стального цвета глаза. Не знаю, почему его прозвали Клоуном, он никогда даже не улыбался. Заметив меня, опрокинул стакан и со стуком поставил на стойку.

– Где парни? – поинтересовался я.

– Леон в гипсе, – со злостью выплюнул Клоун. – Ваську порезали. Честно говоря, я и тебя не ждал. Думал, валяешься в какой-нибудь канаве кишками наружу…

Скрипнув зубами, я подхватил свою гитару, что дожидалась меня в углу.

– Я на сцену.

– Без барабанов и клавишных? – выгнул бровь Клоун.

– А ты хочешь сдаться? – ответил я вопросом на вопрос.

– Ублюдку, который грязно играет? – сузил он серые глаза.

– И я про то.

Поднялся на небольшое возвышение и, мазнув взглядом барабанную установку, повернулся к микрофону. Мне отчаянно нужны эти деньги, и я их заработаю. Посмотрим, на что способен только мой голос и гитара. Как всегда в момент первого аккорда по венам будто прокатывался огонь, всё во мне начинало звенеть и звучать. Я сам становился музыкой, растекался по воздуху звуковыми волнами и таял в свете софитов.