– Вот еще… Буду я переплачивать серебряный, когда рядом за три…

– Там наверняка обман, леди! Три серебра за печень гидры – чепуха! Вымазали чем-нибудь для вида или морок наложили и впаривают!

– Три серебра и десять медных. Больше не дам.

– Хорошо! Для такой красивой леди…

Милита вновь обернулась к прилавку, важно следила, как мясник заворачивал одну из печенок в бумагу.

Витор и Эгорд наблюдали чуть поодаль, у первого руки покоились на боках, у второго – на груди, плащи колыхались от пестрых людских потоков, хотя встречались не только люди. Витор наблюдал на любимой с умилением.

– Моя школа! – сказал довольно.

Эгорд покивал. Когда девочка в сопровождении воинов пришла на рынок впервые, не то что заговорить – в лицо торговца посмотреть не решалась, глядела в песок и камни мостовой, боялась голову поднять, тряслась.

Эгорд нахмурился.

– Витор, глянь ниже…

Рядом с Милитой крутился низкий тип в рваном сером плаще, лица не было видно под капюшоном, тип смотрел в другую сторону. Пока девушка наблюдала за действиями мясника, у ее пояса сверкнула звездочка, мешочек с деньгами упал в ладонь типа, он поспешил затеряться в толпе.

– Ямор дери!

Витор побежал в ту сторону.

Эгорд заострил внимание на мягких башмаках вора, пальцы прищелкнули. Похожий на тень силуэт почти растворился в живом лесу, но его ноги вдруг пристыли к мостовой, тип нелепо зашатался, изогнулся, руки махали, пытались удержать равновесие. Помог Витор: перчатка впилась в запястье ручонки, что держала мешочек с добычей, вор взвыл, толпа мгновенно отпрянула, вокруг Витора и пойманного на горячем образовался кружок пустоты, взгляды устремились в центр.

Ноги вора были прикованы к мостовой ледяными наростами, белый с голубыми прожилками лед источал морозный пар.

Неудачник выл сквозь зубы.

– Холодно!

– Ничего, сейчас нагрею, крыса! – прорычал Витор. – Будет жарко как в заднице демона!

Витор отнял мешочек с деньгами, поспешил к Милите. Та побелела от ужаса, когда обнаружила на поясе лишь обрезок веревочки, хотела от стыда провалиться, мясник вдавливал ее в землю тяжелым взглядом, мол, где деньги, соплячка, время мое тратишь, а товар пропадает!.. Но Витор появился рядом, заплатили вместе.

Эгорд подошел к вору, тот попытался вырваться из ледяных оков, но это привело к потере равновесия, вор успокоился. Эгорд сдернул с него капюшон.

– Опять ты, Таракан.

На ледяного мага снизу вверх испуганно смотрели глазенки с красными сеточками, под одним зрел, как слива, синяк, приплюснутый нос нервно принюхивался, шевелились бурые усики.

– Я же предупреждал, чтобы духу твоего в Старге не было…

– Я… меня заставили, господин Эгорд! – взмолился вор по кличке Таракан.

– Не лги.

– Я не хотел! Это… само!..

– Ну да, само в руку прилетело, – вздохнул Эгорд.

Толпа расступилась, на свободный пятачок вырвались двое стражников в доспехах, на Таракана и Эгорда уставились стальные клювы алебард.

– Что здесь творится?! – громыхнул здоровенный усатый стражник.

– Почему… – начал было второй, худощавый, с мальчишеским лицом, но, увидев Эгорда, осекся. – Господин Эгорд!

Алебарда встала смирно, стражник поклонился.

– Ты чего? – сердито спросил первый.

Но второй пихнул его налокотником в панцирь, бухнула сталь.

– Тише ты!.. Это осветленный… О, господин Витор!

Поклон в сторону подошедшего Витора, рядом ютилась Милита, дух девушки был надломлен, держался на уверенности возлюбленного.

Эгорд и Витор принялись растолковывать, что этот вот тип украл у девушки кошелек. Эгорд приказал ледяным оковам разрушиться, но теперь Таракана удерживала за шиворот могучая рука мага. Усатый страж был настроен враждебно, мол, еще надо разобраться, кто у кого украл, а моложавый подталкивал напарника, наступал на ногу, это отдавалось громом на все прилавочное русло.