– Вот французская, набалдашник, как изволите видеть, резной… с аллегорическими фигурами… А эта, не угодно ли, старинная трость. Весьма примечательная вещь – с сюрпризом!

Казимир встрепенулся. Потому что, как ребенок, обожал сюрпризы. Он потянулся к старинной трости, но не успел даже спросить, какого рода сюрприз та скрывает, как неприятный мужской голос возле него произнес:

– Будьте добры, заверните. Я беру.

Амалия, которая тактично отошла в сторону, чтобы не мешать дядюшке, и рассматривала витрину кукольного магазина напротив, в удивлении обернулась.

В нескольких шагах от нее стоял тот самый офицер из Зимнего дворца.

Для Александра Корфа прошедший день обернулся чередой сплошных испытаний.

Сначала он столкнулся на дворцовой лестнице с сомнительной особой, которая имела дерзость улыбкой бросить ему вызов, затем узнал, что друг, сын его крестного, скоропостижно скончался. Приличия, честь да и попросту чувство сострадания требовали, чтобы молодой человек выразил безутешному отцу свои соболезнования, но Александр не мог отлучиться из дворца без разрешения. А вечером после дежурства он был зван в гости к семье невесты. Стало быть…

– Ты можешь навестить Андрея Петровича вечером, – сказал Серж Мещерский.

– Тогда я не увижу Бетти, – возразил Александр.

Так на английский манер звали княжну Елизавету Гагарину, его невесту. Это была воспитанная, образованная, изящная девушка, в меру взбалмошная, в меру непредсказуемая, но всегда обворожительная. В свете у нее было множество поклонников, и Александру невольно льстило, что выбрала она именно его. Мать горячо одобрила их брак, отец, как всегда, был не против, знакомые и сослуживцы все, как один, считали, что с будущей женой Александру несказанно повезло. Разочарованными остались разве что отвергнутые поклонники Бетти, к примеру, граф Антон Потоцкий, но он в любом случае не мог выдержать сравнения с блестящим офицером. Княжна Бетти предложила Антону остаться друзьями, однако уязвленный молодой человек отказался и с тех пор избегал встреч с ней. Впрочем, его сестра Мария оставалась одной из ближайших подруг княжны, так что, скажи он хоть слово, сестра приложила бы все усилия, чтобы их помирить.

– Ты можешь написать записку с выражением соболезнований, я передам ее Андрею Петровичу, – предложил Никита.

– Нет, – мрачно ответил Александр, – я хочу проститься с Львом. И вообще отделываться запиской, когда в семье такое горе, хуже, чем моветон.

Князь Мещерский вздохнул и покосился на часы.

– Отпросись, – сказал он негромко. – Объясни ситуацию, я думаю, тебя отпустят. Ничего страшного не произойдет, если тебя сегодня не будет во дворце.

Александр поморщился, поскольку терпеть не мог просить о чем бы то ни было. Кроме того, у него сложилось стойкое впечатление, что начальство по каким-то причинам его недолюбливает, и он был почти уверен, что получит отказ.

– Серж, ты же знаешь старика. Можно изложить ему сотню доводов, он все равно решит, что я собираюсь кутить с актрисами. По-моему, он терпеть меня не может.

– Полно, тебе кажется, – мягко возразил Серж.

– Вовсе нет. К тому же ты забываешь, что старик когда-то служил с моим отцом. Мало ли что они могли тогда не поделить… а теперь все это мне аукается.

Александр заметил, что Никита молчит, переводя взгляд с него на князя и обратно. Наконец Васильчиков кашлянул.

– Ладно, так уж и быть. Но учти: только ради нашей дружбы, – объявил он. И с этими словами он поднялся с дивана.

– Никита, ты что, подменишь меня? – спросил Александр.

– Услуга за услугу, – ответил Васильчиков, блестя глазами. – У меня в воскресенье дела, я жду врача… для матери. – Он покраснел, и Серж, который, как все в полку, был отлично осведомлен о болезни его матери, отвел глаза. – А между тем в воскресенье я должен сопровождать императора в манеж. Ты поедешь вместо меня, а я, так уж и быть, подменю тебя сегодня. Договорились?