– Догадайся, кто нас встречает, – вздохнула Эдме.

Фаолану даже не нужно было поворачивать голову. Навстречу шла Банджа, рыжая волчица, которой, похоже, доставляло особое удовольствие всячески изводить Эдме. У нее, как и у Эдме, недоставало одного глаза. Но общий недостаток вовсе не помогал волчицам сдружиться. Иногда Банджа настолько раздражала Фаолана, что ему даже хотелось как-нибудь побольнее ее толкнуть.

– Вы, двое! Опоздаете на дежурство! – проворчала она. – Сейчас нам и так стражей не хватает. На некоторых друмлинах никого нет.

Курганы из костей – друмлины – окружали пять священных вулканов Кольца. На вершине каждого нес дежурство волк из Стражи, охраняя уголек Хуула и защищая его от серых охотников, сов-предателей, которые иногда пытались его украсть. Эту священную обязанность возложили на волков совы Великого Древа Га’Хуула более тысячи лет назад. От договора сов и волков зависело благополучие не только страны Далеко-Далеко, но и всей империи Га’Хуула. Уголек ни за что не должен был попасть в когти сов-отступниц. Но когда голодные зимние луны незаметно сменились летними, такими же холодными и голодными, волки Стражи были вынуждены отправить разведчиков на поиски мяса. Поэтому некоторые друмлины остались без охраны.

Мимо прошла Коллин, безухая волчица с серебристым мехом. Ворчание Банджи от ее внимания не укрылось.

– Банджа, не глупи. Великий Люпус, они же четыре дня были в разведке! Им нужно отдохнуть, но сначала фенго хотел бы встретиться с Фаоланом и Эдме в гаддерхиле.

– Что? Их вызывают в гаддерхил? – удивленно спросила Банджа. – Но ведь вот-вот начнется рагнайд. Я как раз туда шла.

– Как и я, – холодно заметила Коллин.

– Но молодые волки никогда не присутствуют на рагнайде. Это нарушение.

– Нарушение чего?

– Нарушение… нарушение… – замялась Банджа. – Нарушение порядка.

Коллин, теряя терпение, склонила голову набок.

– Банджа, настали непростые времена. Сейчас нам тяжело как никогда.

– Тем более следует поддерживать порядок.

– Дух порядка будет сохранен. Правила и законы важны не сами по себе, а для того чтобы поддерживать этот дух.

Коллин повернулась к Фаолану и Эдме.

– А вы идите. Фенго ждет.

Когда они вошли в гаддерхил, фенго Стражи Финбар поднялся со шкур, на которых лежал.

– Добро пожаловать, Фаолан и Эдме. Узнали что-нибудь о карибу?

– Боюсь, ничего хорошего, – робко ответила Эдме и вкратце описала следы, сначала петлявшие по кругу, а потом исчезнувшие.

– Тревожно, – пробормотал фенго. – Значит, они мигрировали как обычно, но потом почему-то сбились с пути.

– Да, вождь. Похоже, так и есть. Но это не всё.

– Не всё? – фенго навострил уши.

Эдме и Фаолан рассказали, как наткнулись на молодого лося. Когда они наконец замолчали, в пещере повисла глухая тишина. Наконец фенго, повесив морду почти до земли, прошептал:

– Старое молоко, старое молоко…

Потом покачал головой, словно не веря словам молодых стражей, и переспросил:

– И, значит, никаких следов самки или взрослого самца поблизости?

Эдме с Фаоланом мотнули головами.

– Никаких, – ответил серебристый волк.

– А вообще какую-нибудь добычу вы находили? Как вам удалось продержаться в разведке четыре дня без еды? – недоверчиво спросила Банджа.

Фаолан устало перевел взгляд на рыжую волчицу.

– Так же, как, видимо, и другим разведчикам. Загнали зайца и, проломив лед ручья, поймали три рыбы.

– Обойдемся без лишних подробностей, пожалуйста, – сказал фенго, кивком прервав Фаолана.

Эдме слушала доклад напарника вполуха. Она осматривала пещеру в поисках своей наставницы —тайги Моргуньи, но бурой одноглазой волчицы нигде не было видно. Эдме часто задумывалась, почему одноглазые волки могут быть такими разными, как, например, Банджа и Моргунья.