Вот и сейчас, неся портфель в голой руке, Лера беззаботно вприпрыжку бежала домой. в первые минуты она совсем даже не ощущала холода. День был солнечный. Чистый белый снег ослепительно искрился под солнцем. От его острых разноцветных лучиков даже было больно глазам. Тогда она зажмуривалась и отворачивалась. На дороге снег был плотно укатан – заезженный, затоптанный и совсем не скрипел. Но если сойти с дороги немного на обочину, то под валенками он начинал поскрипывать и похрустывать. На своём портфеле она даже пыталась скатиться с небольшой горки на дороге.

На ходу бросившись на портфель и разогнавшись на нём как на санках, Лера, подогнув ноги скатилась вниз. Потом съехала ещё раз, но уже сидя на портфеле. Потом ещё и ещё… Во время скатываний с горки, пальцы несколько раз окунались в снег. Девочка вскоре почувствовала, как на морозе руки стали быстро мерзнуть. Она по привычке долго дула на них, сжав в кулачки. Потом засунула в противоположные рукава, чтобы согреть.

Притоптывая и подпрыгивая в валенках по снегу, Лера то вынимала руки из рукавов, то засовывала снова. Но ничего не помогало: видно, мороз был сегодня особенно крепкий. Пальцы у неё начали быстро коченеть. Она пыталась поднять портфель, чтобы нести его домой. Но руки уже совсем её не слушались. Она не могла взять ими портфель. Тогда Лера пнула его ногой и повалила на дорогу. Теперь портфель, лежащий плашмя, легко заскользил по накатанной дороге, подталкиваемый валенками.

Сначала Лера молча терпела невыносимую боль в замерзших руках. Но потом стало совсем невмоготу терпеть. У неё уже не было сил прятать руки ни в рукава, ни в подмышки, ни дуть на них. Руки просто висели плетьми, высовываясь из коротких рукавов. Она плакала навзрыд и продолжала плестись вперёд, пиная портфель. Слёзы катились по щекам, а под носом до самого подбородка вожжой висела длинная прозрачная капля. Но она не ощущала ни текущих слёз, ни этой «вожжи». От школы до дома Лера прошла лишь около половины пути.

Трудно подумать, чем могло закончиться это путешествие второклашки без рукавичек в лютый мороз. Наверняка, что ничем хорошим. Но, на счастье Леры, по дороге в сторону её дома время шёл школьный учитель – Владимир Иванович. Он шёл быстро – гораздо быстрее её. Учитель ещё издали увидел на зимней дороге одинокий силуэт маленькой девочки. Он сначала даже не узнал, кто это идёт. Она плакала во весь голос и пинала вдоль дороги свой портфель.

Озадаченный такой ситуацией, учитель ускорил шаг. Быстро догнав ребёнка, он с удивлением узнал в плачущей девочке свою ученицу – Леру Лазареву. «Как же так? – удивился учитель. – Ведь уже больше час назад закончились уроки в первой смене. Идти от школы до дома обычным шагом, всего-то полчаса. А она едва прошла половину пути. Да ещё и ревёт во весь голос». Но увидев её побелевшие руки, безжизненно повиснувшие вдоль потрёпанного, совсем не зимнего пальтишка, лежащий на боку портфель, который она пинала по дороге, и «вожжу», свесившуюся ниже подбородка до пальто, Владимир Иванович мгновенно всё понял. Он за плечо быстро остановил девочку. Не задав ни единого вопроса, тщательно вытер её побелевшие щёки, нос и подбородок своим носовым платком. Учитель почувствовал, как под тонким пальтишком крупно дрожит от озноба всё её худенькое тельце. Его неожиданно пронзила острая жалость к ребёнку. Он уже стал сомневаться в своём решении идти к матери – жаловаться на нерадивую ученицу. «К сожалению, корень зла не в ней», – сокрушённо вздохнул он.

Одновременно с этими мыслями Владимир Иванович быстро снял свои тёплые меховые рукавицы, сунув их за отворот овчинного полушубка, и тут же, прямо на дороге, начал энергично растирать холодные, закоченевшие и побелевшие, кисти её рук. Растирал он их долго. Пока растирал, Лера, не переставая, всхлипывала и вскрикивала от боли. Потому что теперь руки стало нестерпимо ломить и дёргать – это в них от энергичного растирания начала пульсировать кровь.