Когда перепрыгнул через поросший лиловым мхом ствол упавшего дерева, Олен не удержался в седле. Почувствовал, как его подбросило, замелькали перед глазами серые и зеленые пятна. Что-то шарахнуло в спину с такой силой, что вышибло дух. Острая боль вонзилась в позвоночник, ударила в голову.

– О, боги… – только и смог просипеть Олен, рядом пролетела стрела, воткнулась в ствол дерева.

Вскочил с такой скоростью, какой от себя не ожидал. Увидел пляшущую на месте сивую кобылку, Саттию на ее спине, стреляющую раз за разом. Разглядел прищур эльфа, укрывшегося за толстым стволом, длинный лук в его руках, матово поблескивающий наконечник стрелы. Олен понял, что направлена она прямо ему в живот, и что сделать он ничего не успевает.

Рыжий, вновь ставший обычного размера, прыгнул без единого звука. Эльф успел только дернуть головой, и острые когти вонзились ему в шею. Завопил, замахал руками, стрела улетела в кусты, а Олен с шумом выдохнул.

– Не стой столбом! – донесся крик Саттии. – Помоги ему!

Олен вскинул меч и побежал туда, где кот рвал и грыз горло врага, а тот пытался оторвать от себя взбесившегося зверя. Рядом с первым эльфом появился второй, махнул длинным тонким клинком. Рыжий изогнулся, и лезвие лишь срезало несколько шерстинок с мохнатого бока.

На Олена накатила волна ярости, он завопил во всю глотку. Поле зрения сузилось до высокой, тощей фигуры. Все остальное пропало, рукоять меча стала нестерпимо горячей. От первого удара альтаро уклонился, отскочил на шаг, чтобы использовать преимущество в длине рук.

Клинки соприкоснулись, металл скрестился с непрочным на вид голубым «льдом». Раздался глухой стук, и на вытянутом лице эльфа появилось удивление. Он попытался сделать выпад, но просто не успел. Олен проскользнул под его рукой и вонзил пылающее лезвие врагу в грудь.

Почувствовал сопротивление, услышал треск и хруст. Изумрудные глаза альтаро затуманились, изо рта толчком выплеснулась багровая кровь. Уроженец Великого леса качнулся вперед, словно еще пытался напасть на врага, упал на колени, а затем рухнул навзничь.

Олен едва успел выдернуть меч. Повернулся ко второму эльфу, но тот лежал на земле. Горло его выглядело большой раной, окруженной лохмотьями окровавленной плоти. Умывающийся рядом кот поднял заляпанную красными пятнами морду и произнес:

– Мррр-мяу…

– Ты как? – услышав чужой голос, Олен повернулся, вскидывая клинок, и лишь затем понял, что принадлежит голос Саттии.

Девушка сидела верхом, в поводу держала нервно храпящего и дергающего ушами жеребца.

– Я его… – боевая ярость улетучилась, мускулы пронзила горячая дрожь. – Я его… как же это? Я его…

– Ты его убил, – спокойно закончила фразу Саттия. – Ну и что? Он бы так и так умер. Лет через двести.

– Но я никогда никого не… – Олен посмотрел на собственные руки, на испачканные в крови рукава, на переставший светиться меч, и на него накатила дурнота. Он шагнул вперед и…

…покачнувшись, едва не свалился в проем между зубцами крепостной стены.

– Что с вами, мессен? – спросил из-за спины угодливый голос.

– Все… нормально, – Олен повернулся и обнаружил, что на него с тревогой смотрят около дюжины мужчин.

Почти на всех красовались длинные кольчуги и высокие шлемы, на поясах висели мечи в богато украшенных ножнах. А за спинами воинов лежал город, голубой рекой разделенный на две части. Желтели соломенные крыши, блестел шпиль храма. Виднелась теряющаяся в дымке стена. Над ней всходило солнце, слепило глаза.

– Нам показалось, что болезнь вернулась, – пропыхтел толстый, широкоплечий воин с черной бородой и глазами навыкате.