И церковь, и «Сан Лайф» со временем утратили былые позиции. Новой религией провинции стала политика, а ее святыми и епископами – политические деятели. Церкви приходили в запустение, власть священников совсем ослабла. Обновленная политическая мощь французов оказалась чересчур сильной для наследников основателей «Сан Лайф», поэтому они сочли за благо сбежать отсюда за триста пятьдесят миль в Торонто.

– И это оставило вас не у дел, – высказала Сандра мужу свое мнение.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты – человек религиозный, но церковь твоя становится пустой скорлупкой. Ты любишь свой город, но теперь он совсем не такой процветающий, каким был раньше. В политическом плане Монреаль расползается по швам. Тебе что, это нравится?

Санк-Марс допил последний глоток кофе и скомкал в руке стаканчик.

– Как и все остальные, я выжидаю, наблюдаю и переживаю, – с горечью ответил он. – Слежу за тем, как развивается положение дел, – перемены всегда непросты. Политическая неопределенность отпугивает бизнес: одни теряют работу, другие утрачивают возможности. Поэтому и моя служба становится сложнее. – Было холодно, Санк-Марс повернулся, чтобы ветер дул ему в спину, и вдохнул воздух полной грудью. – Вся беда в том, что для некоторых перемены становятся религией. Неужели кому-то позарез было нужно запретить английские слова на дорожных знаках? Бог с ними, с магазинными вывесками, это еще полбеды, но туристы на дорогах могут погибнуть, потому что не понимают, что написано на знаках. Хорошо бы тех, кто это придумал, заставить сообщать о таких смертях семьям погибших!

Санк-Марс вздохнул и постучал одним ботинком о другой, чтобы хоть чуть-чуть согреться.

– Но здесь есть кое-что, что меня волнует гораздо сильнее.

Он бросил взгляд на бездомную женщину, грузившую на тележку с другой стороны сквера мешок с немудреными пожитками, будто усталый Санта-Клаус свой мешок с игрушками. Куда она направлялась с таким решительным видом? Хотела где-нибудь укрыться от холода или получить тарелку бесплатной рождественской еды? Глядя на нее, Санк-Марс вспомнил об убитом Санта-Клаусе и о том, что он обязательно должен поймать его убийц.

– Больше всего меня пугают и беспокоят в нынешней политической обстановке те швы, о которых ты говорила, те слабые места, где эти швы могут разойтись. Когда политические и экономические структуры города начинают расползаться по швам, щели тут же заполняет преступность. Жулье и бандиты всех мастей торят свой путь в грязи, со временем становясь вместе с ней частью нового фундамента. Вот та особенность политической нестабильности, которую все предпочитают замалчивать. Мы сейчас не в состоянии сдержать байкерские банды. Представь себе, что могло бы случиться, если бы у нас оказалось недостаточно ресурсов или все были бы заняты проблемами сепаратизма, и вдруг тысячи людей начали бы отсюда уезжать, а другие ввязались бы в дележ Квебека между англичанами и французами. Если отсюда уедет еще больше деловых людей, а оставшиеся начнут голодать, если станет падать валюта, если начнутся бунты, это будет страшно уже само по себе, но никто – ты понимаешь, никто! – не задумывается над тем, как в этой ситуации будет действовать организованная преступность. Скорее всего, об этом думают только байкеры.

Они остановились, пропуская проходившее мимо такси, потом перешли улицу и сели в машину.

– Ты что, Эмиль, всерьез считаешь, что байкеры говорят о политике?

Санк-Марс задумчиво посмотрел на жену. Когда они впервые встретились, им нравилось говорить об американской политике. Другим предметом их обсуждений было положение в Квебеке, но эта тема раздражала Санк-Марса, и разговоры быстро прекращались. Однако теперь, когда Сандра жила здесь, обсуждение местных проблем, как и в большинстве семей, стало частью их повседневного общения.