– Что? – недоумевает он. – Тебя вижу.

– Опиши меня.

– Ну… красивая… – подвисает он.

– Блин. Во что я одета? – нетерпеливо подсказываю я.

– Голубая шуба, но не настоящая, а как это?.. Бутафорская... Со снежинками. Воротник тоже стрёмный, из галимой синтетики. Белые сапожки из кожзама… Ну что ещё… Кокошника только на голове не хватает.

– Ну и?

– Что? – тупит он.

– Ден, как называется девушка, которая в новогоднюю ночь одета, как ты описал? На «сне» начинается, на «гурочка» кончается.

– А у тебя колпак красный, не как у снегурки, – находит он веский аргумент.

– А ты наблюдательный, – качаю я головой. – Действительно. То есть этот колпак не позволил тебе опознать во мне снегурочку? Так всё, иди попробуй уснуть.

Я отворачиваюсь и ухожу в дальний угол. Сажусь на лавку и обхватываю голову руками. Если завтра я не явлюсь в аэропорт, да ещё и по той причине, что меня замели в каталажку, Дрозд меня уволит.

Это совершенно очевидно и не требует доказательств. Плюс впаяют ещё какое-нибудь административное или ещё чего хуже… Это не моя специализация, я ведь по корпоративному праву. Но если всё будет так, как я предполагаю, специализацию мне придётся менять, и уже очень скоро.

Денис какое-то время пытается меня гипнотизировать, но видя, что я не обращаю на него внимания, отходит.

Хорошо, что я здесь одна, а не в компании безнравственных путан и других преступниц женского пола. Ложусь на лавку и пытаюсь впасть в безразличие. В клетке с мужиками происходит какое-то оживление и слышатся приглушённые голоса.

Возможно Валера с Дэном, а может и «волчата» из парка. Всё равно. Я закрываю глаза, но какой уж тут сон… Зачем дура выскочила из квартиры? Спасать побежала? Было бы кого… Лежала бы сейчас в своей коечке, а не здесь на сквозняке, где дурно пахнет и всё пропитано насилием. Зато не скучно…

Раздаётся грубый голос полицейского, и я вижу Валеру, выходящего из камеры. Его уводят по коридору. Куда это его? Отпускают? Или на допрос? Неужели кто-то проводит допросы в новогоднюю ночь?

Минут через пятнадцать он возвращается.

– Валерий, – зову его я, – Валерий.

Но он не отвечает. Обиделся что ли? Я снова закрываю глаза и пытаюсь задремать… Время замедляется и становится тягучим и невыносимо медленным… Всё стихает, и я даже начинаю уходить в глубину дремотного сумрака. Однако, не успев провалиться в сон, я всплываю на поверхность действительности, потому что слышу гулкие шаги по коридору и лязг решётчатой двери моей клетки.

– Любавина, выходим, – звучит строгий голос полицейского.

Зачем он мою фамилию называет при «волчатах»? Им её знать не полагается. Я поднимаюсь и иду за крупным и не слишком стройным сержантом. Он ведёт меня прямо на улицу, открывает передо мной грубую железную дверь и выпускает в ночь. Всё? Вот так просто? А Валера с Денисом? Что происходит вообще? Может, он меня похищает?

Я выхожу на крыльцо и вдыхаю воздух, насыщенный лёгкой морозной свежестью. Как здорово почувствовать её после затхлой атмосферы застенка. У меня даже голова начинает кружиться и я не сразу замечаю двух мужчин, не сводящих с меня глаз.

Они стоят и, не говоря ни слова, наблюдают за тем, как жадно я глотаю воздух. Наконец, насладившись дыханием, я обращаю на них внимание и замираю. Мы пару секунд смотрим друг на друга, а потом раздаётся голос моего босса.

– Интересно ты живёшь, Любавина, – говорит Дрозд, и по тону я понимаю, что он совсем не восхищён моим образом жизни. – Нескучно, да? И мы, благодаря тебе имеем возможность развлекаться, а не тосковать за праздничным столом. Надо бы тебя отблагодарить. Как каникулы закончатся, первым делом тебе премию выпишу.