Хотелось даже поступиться принципами независимости и рискнуть, попробовать сделать из этого приключения что-то серьезное… Но – нельзя. Потому что на родине Марка ожидали жена и сын. Рушить чужую семью Вика не хотела, а роль «курортной» любовницы в этот раз не устраивала. Поэтому отношения она тогда прервала довольно резко, если не сказать грубо.

Было больно, но Виктория Сальери отличалась редким упрямством. Если она что для себя решила, то собиралась придерживаться этого решения любой ценой. В данном случае оно состояло в том, чтобы не дать воскреснуть старым чувствам.

А тут еще и Сальери активизировался! Больше двух лет семейной жизни они с Викой показательно не обращали друг на друга внимания – ни в плане секса, ни в плане романтики. Это как бы само собой прилагалось к их дружбе. А тут итальянца так поразило это расследование и то, как она ловко расправилась с маньяком, что он взглянул на жену совершенно другими глазами.

И он начал меняться сам. В первую же неделю Сальери с выражением скорбного мужества на лице вынес на помойку весь свой экстравагантный гардероб – кислотные комбинезоны, растаманские майки, кожаные брюки и вязаные береты. На смену им пришли классические мужские вещи спокойных оттенков. К тому же он наконец остриг спутавшиеся, напоминавшие волосатые сосиски дредды, оставив лишь пару сантиметров густых черных волос. Завершающими штрихами стали избавление от пирсинга, которого в общей сложности чуть ли не на килограмм набралось, и привычка чисто брить лицо – вместо странных бородок, больше походивших на арт-объекты.

Тут даже Вика была вынуждена признать, что официальный супруг преобразился. Теперь она могла понять, почему за ним бегает столько девиц. Он тут же сделал автопортрет и отослал в Италию. Итальянская маман полчаса рыдала от радости по видеочату, а на следующий день он получил перевод на сумму, вдвое превышающую его обычные расходы. Видно, семейство боялось спугнуть неожиданно наступившую адекватность наследника.

То, что новый образ призван покорить супругу, Сальери и не скрывал. Их договоренность об отсутствии секса в дружбе его тоже не волновала. Общение со своими предыдущими пассиями он если и не прекратил полностью, то скрывал так удачно, что Вика, не особо вдававшаяся в подробности его личной жизни, вообще могла бы его затворником назвать.

Некоторое время она еще отшучивалась, припоминая ему все странности предыдущих лет. А потом решила: почему бы и нет? Все лучше, чем сидеть и страдать в одиночестве, глядя в окошко! Последовали дни и, что важнее, ночи, в которые они жили как самые обычные муж и жена.

Новый опыт принес два открытия, хорошее и не очень. Хорошим открытием стало то, что у ее супруга под балахонами и комбинезонами скрывалось красивое тело, сильное и гибкое. Когда он успевал в спортзал ходить – Вика понятия не имела. Да и любовником Сальери оказался весьма талантливым – или опытным, или все вместе.

К сожалению, все это было омрачено даже не ложкой, а литром дегтя. Сблизившись с Сальери, Вика вдруг четко поняла, что умудрилась – впервые в жизни! – влюбиться. В Марка. Не хватало его глаз, его улыбки, его спокойной речи и умения быть решительным. Дошло до того, что она пару раз видела его во сне и умудрилась назвать Сальери его именем в самый ответственный момент их личной жизни!

На том «игра в семью» и закончилась. Вика почувствовала, что ей от этого только хуже, и отступила. Сальери же отступать отказывался, что и подтверждалось такими вот проникновениями в ее спальню с утра пораньше. Партизан на фашистском продскладе, честное слово!