А ещё нужно продумать стратегию по приручению собственной пары. Сейчас Элайна смотрит на него совсем не так, как должна смотреть влюблённая женщина. В её взгляде нет ни капли интереса. А всему виной разбавленная кровь. Зверь в Элайне слишком слаб, чтобы в полной мере ощутить свою пару. Придётся здорово потрудиться, чтобы пробудить в ней чувства. А ему как назло была неведома наука обольщения.

Прежде, чтобы понравиться женщине, ему не приходилось особенно стараться. Хватало малейшего намёка на возможную близость и они сами падали в его объятия. Эрдан и не старался, без раздумий брал то, что дают, и дарил ответное удовольствие. До сих пор его это устраивало. Но Элайна - другое дело. С ней он хотел иного - душевной близости, взаимопонимания, уважения. Так было у его родителей. Их отношения всегда являлись для него эталоном брака, но как его достичь, он не знал. И совета спросить не у кого. Была бы жива мать, она бы ему подсказала.

Взгляд Эрдана скользнул по изящной фигурке Элайны, облачённой в дорожный костюм. Чёрная юбка-брюки подчёркивала длину ног и стройность бёдер, короткая замшевая курточка лишь наполовину прикрывала округлую попку и плотно облегала высокую грудь. Кровь Эрдана вскипела. Он представил, как мужские взгляды будут липнуть к его избраннице и взбесился окончательно.

- Приведите себя в порядок, - рявкнул он, - а ты, Элайна, переоденься.

И вылетел из комнаты быстрее ветра. Промчался по коридорам замка подобно урагану и сам не заметил, как оказался на тренировочной площадке. Воины его гарнизона как обычно отрабатывали свои навыки и умения, но двигались по мнению Эрдана недостаточно быстро, сыпали ударами чересчур лениво, нехотя приседали и подтягивались.

- А ну пошевеливайтесь, бездельники, совсем обленились, жиром обросли, - его оглушительный рык произвёл должное впечатление на всех. Мужчины переглянулись и ускорились. Все они находились в отличной физической форме, но спорить с главой клана, когда он в таком состоянии, было небезопасно. К тому же Эрдан сам разделся до пояса и присоединился к тренировке. Тут уж не забалуешь.

***

Я растерянно оглянулась на Майю:

- И что это было?

Девочка беспечно пожала хрупкими плечиками:

- Не обращай внимания, - сказала она, - брата, наверное кто-то разозлил. Сейчас побежит муштровать своих воинов. Он всегда так делает, когда злится. Зато потом у него можно просить, что угодно. Он так выматывается, что сил на споры просто не остаётся. Ему проще уступить, чем что-то мне доказывать.

- И что ты у него обычно просишь? - заинтересовалась я.

А Майя вдруг покраснела и потупилась:

- Да я давно уже ничего не просила. А раньше, когда была маленькой, собирала кукол. У меня их целая коллекция. Даже пришлось выделить под неё отдельную комнату. Только теперь то я взрослая, в куклы не играю, - уточнила она как бы между прочим.

«Знаем мы таких взрослых», - усмехнулась я мысленно, а вслух спросила:

- Покажешь?

Глаза девочки вспыхнули ярче прежнего.

- А ты хочешь посмотреть? - спросила она с надеждой.

Мне и правда хотелось увидеть целую комнату кукол, так что и притворяться не пришлось.

- Очень хочу, - ответила я с воодушевлением, но, заметив краем глаза своё отражение в зеркале, добавила: - Только сначала умоемся и переоденемся.

***

На всё про всё у нас ушло четверть часа, не больше. Причём большую часть времени мы потратили на моё переодевание.

Майя была одета в простое домашнее платье бледно-розового цвета с отделкой кружевом по лифу и рукавами фонариками. Ни корсета, ни кринолина девочке её возраста не полагалось. А вот мне пришлось надевать на себя эту пыточную конструкцию, и тут помощь Майи оказалась как нельзя кстати. Её тоненькие ручки неожиданно оказались вдвое сильнее, чем у моей камеристки. Она ловко управилась и с корсетом, и с кринолином, и с пышными юбками. А потом замерла, глядя на меня полными восторга глазами.