— Сейчас я всё упакую, — произнесла она, а в голове у Светы внезапно вспыхнула шальная мысль.

Наверное, немного нахально, бесцеремонно и нескромно, но почему бы и нет. Хотя бы узнать.

— А можно ещё что-нибудь? — решившись, выдохнула она. — Но сорок второго размера. — Поспешно добавила: — Я заплачу.

Наверняка выйдет недёшево, но ладно. Для Анфисы не жалко. Её тоже надо поддержать перед операцией. А какая девчонка не обрадуется настоящей вещи от настоящего крутого модельера, у которого одеваются настоящие звёзды?

Люда сосредоточенно наморщила лоб.

— А на какой возраст? Или, может, фото есть? Для кого.

— Есть, конечно.

Пусть и не совсем свежее, но с тех пор Анфиса вряд ли сильно изменилась.

— Сестра? — уверенно предположила Люда, склонившись над экраном телефона.

— Ага.

— А у меня брат, тоже младший, — с интонациями соучастницы доложила она, потом пообещала: — Я сейчас. — И снова исчезла за таинственной дверью, а вернувшись с фирменным бумажным пакетом в руке, по-свойски заверила: — Если вдруг не подойдёт, поменяем. Я туда свою визитку положила. Звоните, не стесняйтесь.

— И сколько с меня? — поинтересовалась Света, чуть напряглась, готовясь услышать цену, за которую ещё ни разу не покупала одежду, и которую даже могла не потянуть.

— Пока нисколько, — красноречиво глянув на неё, проговорила Люда. — А если что, сама позвоню.

— Тогда я сейчас номер скажу, — спохватилась Света, но собеседница опять её остановила.

— Не надо. Вы ведь менеджер Алика. С ним теперь связь через вас, поэтому у нас наверняка есть.

И всё-таки Свету по-прежнему смущал данный момент, и мысли периодически возвращались, что Камаев не отдавал вещи задаром, что на самом деле Алик за них заплатил. И вдруг потом он потребует возмещения затрат? Или нет? Она же его почти не знала, и на вид не определить, сколько ни разглядывай.

Вроде бы легкомысленный поверхностный раздолбай, привыкший бездумно шиковать, для которого подобные широкие жесты — ерунда, не столько ради другого, сколько ради себя, чтобы потешить самолюбие. Но и никакой гарантии, что это не маска, не умелое притворство, за которым скрывалось по-настоящему эгоистичное, безжалостное и холодное нутро. Потому как иногда затаённый холод всё-таки прорывался наружу, обозначался в пронзительном колком взгляде, жёстком прищуре, мимолётной кривоватой ухмылке. И в словах. Света же слышала его разговор с матерью.

Или дело в недавно пережитом предательстве? Или просто они настолько разные, что она невольно испытывала к Пожарскому неприязнь, искала подвохи, не ждала ничего хорошего, заранее выставляла защиты и преграды.

— Чего ты на меня так смотришь? — когда уже ехали на такси в «Граф Орлов», поймав направленный на него придирчивый внимательный взгляд, спросил Алик. — Уже втрескалась?

М-да. Ну хотя бы в том, что он безмерно самовлюблённый и ехидный, Света точно не ошибалась. Но ни опровергать, ни подтверждать, конечно, не стала, как и честно выкладывать свои подозрения. Уточнила, указав на стоящие между ними пакеты с одеждой:

— Это правда бесплатно?

— Конечно, нет, — неожиданно выдал Алик, сузил глаза, уставился прицельно, произнёс негромко, но нарочито многозначительно и медленно с глуховатой сипотцой: — Ночью выставлю счёт. Ты ведь не занята сегодняшней ночью?