Люси вышла из машины у стоявшей на обочине избушки, где торговали сигаретами, и зашла внутрь. Вернулась она минут через пять с нарисованной от руки картой.

– Сначала езжай прямо, потом я скажу тебе, где свернуть.

После поворота дорога сузилась, стала петлять между деревьями. Лес здесь был более дикий и густой. Через некоторое время за деревьями блеснула скованная льдом река Святого Ааврентия.

– Это здесь! – сказала Люси, заметив небольшую оранжевую ленточку, свисавшую с ветки дерева.

Люк остановился, сдал немного назад, потом повел машину прямо к реке.

В конце пути они остановились около дорожного поста. Стоявший рядом с ним могавк бросил беглый взгляд на двух белых парней на переднем сиденье, прошел в свою будку и вышел оттуда с полуавтоматической винтовкой в руке, дуло которой смотрело в землю.

Люк открыл окно, чтобы с ним поговорить, но индеец всем весом навалился на его дверцу.

– Ну? – спросил он.

С заднего сиденья на языке ирокезов к нему обратилась Люси. Когда она кончила говорить, часовой что-то пробурчал и махнул рукой, пропуская машину дальше.

– Что он сказал? – спросил Энди.

– Надо быстро ехать мимо деревьев. Когда выедем на лед реки, нам ни в коем случае нельзя останавливаться, пока мы не достигнем другого берега, даже если кто-то от нас этого потребует, особенно таможня или конная полиция. Река замерзла, но кое-где лед может быть подмыт. Чтобы не угодить в воду, надо как следует разогнаться. Ну, Люк, давай!

Быстрая езда – понятие относительное, и в данном случае Люк руководствовался единственным принципом: ему надо было удержать свою развалюху на ходу и не потерять управление. Он разгонял машину осторожно, чтобы она не пошла юзом, хотя Люси его все время подгоняла, и когда машина разогналась до пятидесяти миль в час, всем показалось, что эта скорость вполне достаточна. Они ехали по ориентирам, которыми служили вставленные в лед сосновые ветки. Вдали возникли два снегохода, которые постепенно их догоняли, а с другой стороны показался джип, тоже двигавшийся с большой скоростью, используя преимущество двух ведущих осей. Люк прибавил газу и разогнался до шестидесяти миль, вцепившись в руль, чтобы не потерять управление. Но когда они достигли почти середины реки, их преследователи разогнались где-то до девяноста, и стало ясно, что теперь их рыдван ехал слишком медленно.

Люк утопил педаль газа в пол. Реликтовая развалина вильнула багажником. Двери и стекла отчаянно задребезжали, сквозь щели между дверями и полом обжигающе холодный воздух заполнял кабину вихрившимися снежинками, пружины сидений отчаянно скрипели. Люк разогнал машину до семидесяти пяти миль и выругался. Впереди вдруг замаячил другой берег – отлогим белым склоном он поднимался над белым льдом реки, но тормозной путь на льду должен был быть таким длинным, что им точно не удалось бы затормозить до берега.

– Все, нам конец, – просто сказал Энди.

– Передачей тормози, Люк, тормози передачей! – кричала Люси с заднего сиденья. Она была встревожена, но голос был вместе с тем уравновешенным и настойчивым.

– Вы там сами покрепче держитесь.

Люк говорил по-английски без сильного акцента, но, когда волновался, понять его становилось сложнее. Он тормозил, переключая скорости, что на этой тачке было делом непростым, а когда уже собрался врубить первую, коробка передач никак ему не поддавалась. Он сбился с наезженной колеи в снег, машину стало заносить, а людей в ней кидало из стороны в сторону. Люк отчаянно вцепился в баранку и продолжал бороться с непокорной коробкой передач, поворачивая машину вправо, где снег был глубже. Около самого берега реки он выдавил: