Девочка, помедлив с минуту, развязала тесёмки на маске и сняла её. Все ужаснулись, но виду не показали. У неё был зашит рот, кровоподтёк у правого глаза, мешки под глазами. Итан взял ножницы и стал аккуратно отрезать нитки. Избавившись от них, он обработал раны и дал ей умыться. Левитан дал ей еды и воды. Она взяла тарелку, но не ела, а уставившись на неё беззвучно, что-то бормотала.

– Что с ней? Она психически здорова? – обратился к доктору Адлер.

– У неё шок, но думаю да. Дайте ей отдохнуть и привыкнуть.

Она принялась за еду, но ела медленно и не сказала ни слова. С девочкой остался доктор и продолжил осматривать её, а остальные отошли ко второй машине. Оказывается, у неё ранение в предплечье, но рана сквозная.

– Так товарищи, уже почти четыре часа. Скоро стемнеет и дождь усиливается. Предлагаю добраться до моста и там переночевать, а завтра отправимся в Лейпциг. На сегодня хватит сюрпризов, – предложил Адлер.

Все согласились. Адлер и Майнхоф отправились на разведку местности, а остальные остались у машин. Девочка поела, Итан её перевязал, и она встала, надела маску, взяла из машины топор и пошла обратно в подвал. За ней пошёл Левитан, но остался у входа в дом. Через десять минут она вытащила тело того человека, который был у неё на руках, когда её нашли. Левитан помог дотащить труп до лужайки за домом, но она вернулась в дом и начала рубить диван. Видимо она желала кремировать тело. Левитан принёс из дома обломки от деревянных стеллажей, но она по-прежнему не говорила ничего, однако взяла их, и Левитан пошёл обратно в дом.

Через час они соорудили подобие алтаря из досок, положили на него тело, девочка достала из кармана спички, зажгла факел и подожгла. Все пришли к ней и смотрели на происходящее. Наступило неловкое молчание. Тело поглотил огонь. На улице почти стемнело, вдали уже было слышно гром.

Она развернулась к остальным, взявшись за голову и ссутулившись побрела к машине. Остальные аналогично вернулись к машинам спрятаться от дождя, однако, когда все сели в машины, девочка осталась сидеть у машины на корточках.

– Не бойся, садись в машину, промокнешь ведь, – как можно дружелюбнее звал её Итан. – Здесь тебя никто не обидит и не сделает тебе больно, обещаю. Пусть попробуют, я любого порву на части!

– Боль… Боль… Ааа… – начала бормотать отрывисто девочка, взявшись за голову, и глухо закричав. Голос неё был низкий и звонкий. Итан попробовал взять её за руку и завести в машину, но она стала сопротивляться.

– Иди к нам, мы может сможем как-нибудь тебе помочь, только нам надо узнать, что произошло, – постарался помочь Левитан, заводя с доктором её в машину.

– Произошло? Произошло… – начала она немного успокоившись. – Белый дождь… дождь… шлемы… крест… с города… города… Лейпц… выжечь их! Выжечь их! Жгли… стрельба… ааа… они искали… человека… без глаза… не говорили… взяли… пытали… боль!

Она замолчала и начала тихо стонать и покачиваться из стороны в сторону.

– Шлемы и кресты? Похоже на тех, кто меня преследовал. Они носят самодельные металлические шлемы-противогазы и на броне крест, но из Лейпцига? – начала размышлять Ева. – Из того города никто не выходил. Известно, что там живут, но кто – не ясно, ведь оттуда никто не выходил. Можешь рассказать подробнее? Кто главный у них?

– Спас! Человек в шлеме… рыжей бородой… с братом… подвал… не выходить два дня… выход был… вы нашли… – стала она говорить внятнее, видимо это была для неё добрым воспоминанием. – Глава… страшный… страшный… зло… высокий… большой… жестокий… БОЛЬ! Его люди… били… зашили… песня… песня… голос мой…