Когда выглядишь как девчонка—подросток, никто не относится к тебе всерьез. Выжить среди людей это помогает, а вот жить с ними… И—эээх! А что я могу поделать? Я родилась в этих трущобах, чтоб их ламбтонский червь слопал. Если я разрешу себе расти дальше, то скоро начну оставлять следы – выжженную траву и черные пятна на асфальте. И мне придется прятаться ото всех людей, а может быть даже бежать из города. Не хочу! Меня однажды возил Мерк за город – не хочу. Не нравится мне.

Мерк красивый! И бородка эта ему чудо как идет. Вот только и он со мной как с ребенком…. Увижу когда-нибудь женщину с ним – глаза ей выжгу. Да—да, именно так, возьму и выжгу. Я все равно придумаю, как мне вырасти, а он пускай ждет пока. А вот когда вырасту, передо мной даже Мерк не устоит со всем своим колдовством. Или не колдовством? Разное говорят, а он в ответ только улыбается.

Ой… я ж про то, как мы с Вырусом познакомились! Это позапрошлой зимой было. Мерк, может, и колдун, а коловертыша от кота не отличит. Думает, Мурз наш обычный. Ага, как же! У всех коловертышей, будь они зайцы, кролики или коты, во рту есть большой зоб. Мама рассказывала, что раньше эти существа были первыми помощниками ведьмам. А в зобу переносили всякую отраву, из которой те зелье варят. Коловертышы живут доо—о—олго! Нашему Мурзу уже лет сорок, а то и больше. А на вид обычный драный кот из подворотни. Он-то меня с Вырусом и познакомил.

Помню, после Нового года была как-то жуткая метель.. Ну, я сижу на окне, семечки щелкаю, ногами болтаю – на метель любуюсь. И вдруг из этой белой тьмы выпрыгивает Мурз: шерсть дыбом, глаза пятаками, словно за ним шишига гонится. Любопытно мне стало! Пойдем, говорю, бездельник, посмотрим, кто тебя напугал. Огня из печи в ладошки зачерпнула, чтоб посветлей было, и пошла за Мурзом. На улице – ни одного живого существа, все по квартирам от бури попрятались. Ветер воет, искры с ладоней сыпятся – толку от огня никакого, и вдруг, около мусорных баков слышу громкий металлический голос:

– Ужос… ужос….оне съели мой мосх….

В первый момент мне от этого скрипучего голоса самой страшно стало! Неживой голос, ненастоящий. А Мурз, наоборот, успокоился, понял, что шишигой тут и не пахнет, подошел поближе к мусорным бакам. Но тут голос как заорет:

– В Бобруйск, животное! В газенваген!

Мурз вздрогнул да как рванул оттуда.

А я осталась и познакомились с Вырусом. Он, бедняга, тогда попал в ловушку, и его выбросили на помойку вместе со старыми компьютерными железяками. Дело в том, что Выруса на самом деле не существует. Сам себя он называет единственным в мире сетевым виртуальным разумом. Как такое возможно я не понимаю, но пусть у него нет тела, пусть половину его слов невозможно понять, пусть живет он в каком-то чемодане с экраном и никогда не показывается оттуда – все равно он мой самый лучший друг!

Да, если бы Огневушка решилась, то рассказала бы вот такую странную историю о дружбе девчонки, которая боится взрослеть и виртуальной сущности, неожиданно осознавшей себя разумной.

– Картинки не грузяццо? – насмешливо спросил Вырус в ответ на приветствие Мерка. Перевести это можно было приблизительно так: «ну и какая на этот раз проблема?»

Мерк уселся на низкий маленький диванчик без ножек, вытянул ноги, принял от Огневушки кружку с холодным квасом и поинтересовался:

– Что ты знаешь о животных—призраках? Желательно о кошках.

– Убиццавеником, – хмыкнул Вырус и смолк. Но молчал недолго, всего несколько секунд. А затем вдруг заговорил на нормальном человеческом языке. – Представляешь, собака Баскервиллей вовсе не выдумка! Ну, то есть она-то как раз выдумка, но в Англии испокон века верили в Черных собак. Извергающие пламя призраки размером с небольшого быка. Вроде бы у каждого колдуна была такая собака—сторож, чтобы не упустить его душу, когда колдуну придет время умирать.