Давенпорт едва заметно усмехнулся, а я в который раз поразилась тому, как меняется его лицо под влиянием эмоций. Может же быть нормальным человеком, когда захочет!

Я окинула опекуна внимательным взглядом. Судя по одежде, Давенпорт тоже предпочитает прошлое. Интересно, сколько ему лет?

– А сколько живут маги?

– По-разному. От ста до пятисот. Все зависит от уровня дара, – ответил опекун, и не успела я толком осознать сказанное, как машина остановилась. – Эрни, достань кресло леди Бернстоф, – велел шоферу Давенпорт.

Худощавый молчаливый Эрнест только кивнул в ответ. Я наблюдала, как он вытащил из отделения, напоминающего багажник, коляску, подкатил ее и открыл дверцу с моей стороны.

– Вы позволите, миледи?

Шофер помог мне сесть и распрямился, старательно избегая моего взгляда.

– Эрни, где плед? – выйдя из машины, спросил Давенпорт.

Снег заскрипел под его начищенными до блеска туфлями.

– Сейчас, милорд.

Эрни снова кинулся к багажнику, а потом протянул своему хозяину плед и вернулся к машине.

– Вот так, – тихо сказал Давенпорт, наклоняясь надо мной и укутывая мои ноги. – Не холодно?

Я только головой мотнула. Какой уж тут холод! Меня снарядили, как на северный полюс: длинная соболиная шуба, меховая шапка, теплый шарф, перчатки, высокие сапожки. Тут и захочешь – не замерзнешь.

– Жди здесь, – велел Давенпорт шоферу, и покатил мое кресло к заснеженному парку.

– Я могу сама, я справлюсь.

Мне не хотелось зависеть от чужой помощи, и я попыталась вернуть самостоятельность, но опекун и не подумал соглашаться.

– Тут скользко, – сказал он, и в его тоне прозвучали металлические нотки, пресекающие любые споры.

Что ж, если Давенпорту так хочется, пусть везет. Мне же легче.

Я смотрела по сторонам, разглядывая гуляющих по площади людей, мороз пощипывал щеки, заставляя чувствовать себя удивительно живой, а в душе поднималось предвкушение чего-то особенного и необычного. Казалось, еще немного, и моя жизнь круто изменится. Хотя, куда уж круче? Я ведь до сих пор так и не привыкла к чужому телу. И постоянно вздрагивала, когда натыкалась на свое отражение.

– Не замерзла? – спросил Давенпорт, но ответить я не успела.

– Рэндальф! – послышался громкий окрик, а уже в следующую секунду я попала под очарование горячего взгляда и забыла обо всем.

Никогда не встречала такого удивительного оттенка глаз – яркого, мерцающего теплым светом, с опасными огоньками в леденцовой глубине.

– Лукас? – удивленно спросил Давенпорт. – Что ты здесь забыл?

– Могу спросить тебя о том же, – хмыкнул мачо, останавливаясь рядом с моим креслом и моментально заполняя собой все свободное пространство. – Не припомню, чтобы ты совершал вечерние променады по Аушвайгской площади. – Леди Бернстоф, – небрежно поклонился он мне и мазнул странно недоброжелательным взглядом, а я зависла, сраженная звериной грацией и обрушившимся на меня «ушатом» тестостерона. Невероятно. Этот мужчина – просто ходячий секс. Вижу его – и внутри все сворачивается от горячего, никогда раньше не испытанного желания, и губы пересыхают. Да у меня даже по ногам мурашки бегут, хотя я вообще не должна их чувствовать.

«Динка, прекрати вести себя, как дура. Подумаешь, мачо! У него же на лбу написано – кобель. Совсем как твой папаша. Вон как проходящие мимо женщины глазками стреляют, да и Хольм успевает каждую хорошенькую взглядом облизать. Оно тебе надо?»

И правда. Чего это я? Никогда не кидалась на красивых мужчин, а тут что-то совсем мозги отказали. Или это тело Беллы так реагирует? Еще не хватало!

– Ты сегодня в департаменте появишься? – одарив улыбкой очередную симпатичную девушку, спросил у Давенпорта Хольм.