А во второй день, вернее в ночь, Фиор стал понимать, что что-то с этой троицей не так. Началось всё с Кассандры. Рыжеволосая красавица не долго думая попыталась занять часть пространства в лежаке Фиора и… он её отшил. Причём весьма радикальным способом. Сначала сделал вид, что всё взаимно, а потом натёр ей пах каким-то порошком. От соприкосновения с порошком, кожа язвила и чесалась, а в местах с соприкосновения со слизистой оболочкой ещё и жгла. Побегав немножко по лесу, Кассандра нашла ручеёк, села туда голой попой и наотрез отказалась оттуда вылазить потому, что с покиданием ручейка, зуд и жжение возвращались вновь. Понимая, что спокойного сна Фиор не дождётся, пока не восторжествует мир и гармония, примерно через час, он выдал продрогшей Кассандре мазь, снимающую последствия. Он наделся, что после такого рыжая из близняшек отстанет от него и будет держаться подальше. Но та покинула ручеёк с довольным видом, показала ему большой палец и сказала что: “Вызов принят”. Вот теперь Фиор понял, что с ними что-то не так. На следующий день у Ночи и Авроры случился понос. Недуг не охватил только Кассандру, которая что-то подмешала в общий котелок шутки ради. И Фиора, который, похоже, имел иммунитет ко всем ядам мира.

«Эх, отдать бы его Злюке на опыты,» – желчно мечтала Ночь.

Но на этом трудности Фиора с Кассандрой не закончились. Где она нашла алкоголь посреди леса – осталось тайной для алхимика. Но так они и путешествовали, днём Кассандра чудила, ночью осаждала его спальник. Просто «нет» она не понимала, ему стало казаться, что ей нравится сам процесс.

Отдельным элементам головной боли Фиора стала Аврора. В её лице он открыл новую болезнь и поставил ей диагноз: “топографический кретинизм”. Аврора умудрялась заблудиться даже меж трёх деревьев. Её нельзя было отпускать одну даже в туалет, даже за десять шагов от лагеря. Фиор стал подозревать, что эта болезнь заразна потому, что как-то раз они её потеряли посреди поля. Посреди ровного, так его, поля, которое просматривалось на сотню метров вокруг. Как она умудрилась потеряться в очередной раз, для Фиора осталось загадкой. Девушка валялась в кустах дикой земляники, объевшись и уморившись, она решила вздремнуть. Посреди похода?

От нескончаемых фейспаумов у Фиора на лбу появилась шишка. Девочкам явно не хватало дисциплины. Но когда он попытался ими “рулить”, то наткнулся на яростное сопротивление Ночи. Брюнетка ему не доверяла и яростно боролась за своё мнимое лидерство. Все его предложения подвергались сомнениям, обсуждениям, корректировке. Доходило до абсурдного: “Выслушай, что говорит Фиор и сделай всё наоборот”.

«Ктож вас, таких идиоток-то, воспитывал,» – в минуты слабости говорил Фиор. Где-то далеко в этот момент Ванесса сильно икала.

Но пятью днями пути и миллиардами сожжённых нервных клеток Фиора, они добрались до разорённой деревни диких, Старые сосенки. Вампир сработал очень неаккуратно. Высосал всех жителей, в результате чего между домами бессмысленно шатались зомби.

Когда их увидала Аврора, то подняла такой визг, что уши заложило даже у зомби. Как оказалось, Аврора боялась живых мертвецов. Девушки оперативно приготовились к отражения удара, но зомби не стали атаковать, они всего лишь продолжили своё бесцельное шатание по деревне, ни грамма не обращая на них внимания. Но вот один из зомби смотрел точно на них, приблизился к ним и приветливо помахал ладонью.

– Что это он? – спросила Кассандра.

– Наверно, хочет поговорить, – ответил Фиор.

– Так он же зомби, они же агрессивные, они же мозги едят. – Кассандра.