«Их как овец загоняли на пытки, даже по десять раз за день», – рассказал Фицко.

Достоверно неизвестно, сколько девушек стали жертвами Эржебет Батори. Четверо ее сообщников утверждали, что число убитых составляло от 30 до 50. По понятным причинам они были осведомлены лучше других. В то же время прислуга из другого замка, принадлежавшего графине, сообщала, что убитых от 175 до 200. До короля дошли слухи, что погибло 300 девушек, а один юный свидетель заявил, будто графиня убила аж 650 и, более того, зафиксировала все имена в дневнике.

Илону Йо, Дорку и Фицко приговорили к смертной казни. Поскольку Илона Йо и Дорка несли непосредственную ответственность за множество «серьезных и регулярных злодеяний, совершенных против добрых христианок», сперва им вырвали раскаленными щипцами пальцы, после чего казнили и бросили тела в огромный костер. Из-за юного возраста Фицко получил более милосердный приговор: его просто обезглавили и сожгли. Каталин, которая из всего пыточного отряда меньше всего хотела участвовать в зверствах, бросили в тюрьму.

Как и было обещано, Эржебет не предстала перед судом и была приговорена к пожизненному заключению в собственном залитом кровью замке. Когда ее навестили несколько пасторов, графиня была разгневана и каяться не желала. Те попросили женщину подумать, сколько страданий она причинила другим, однако Эржебет лишь прорычала, что скоро за ней придут могущественные родственники и вызволят ее. Она утверждала, что виновными были Илона Йо, Дорка, Фицко и Каталин, а когда пасторы спросили ее, почему она не приказала слугам просто прекратить пытки, Эржебет ответила, что сама их боялась. В другой раз она прошипела, что ни в чем не признается, даже если ее будут пытать огнем.

Больше всего Батори возненавидела Турзо. Она отчаянно пыталась убедить родных в собственной невиновности и каждый раз бросалась на палатина с гневными упреками. В какой-то момент он вышел из себя и закричал: «Эржебет, ты ведешь себя как дикий зверь! Ты на исходе жизни. Ты не достойна дышать свежим воздухом и видеть свет нашего Господа. Ты исчезнешь из этого мира и больше никогда в него не вернешься. Может, пока вокруг тебя сгущаются тени, ты найдешь время раскаяться в своем зверстве».

Но была ли Эржебет таким зверем?

За прошедшие столетия некоторые ученые и биографы настаивали на ее невиновности и/или на том, что суд над сообщниками был постановочным и никак не мог оправдать ее тайное заточение. По их словам, все это было подстроено Турзо и королем, которые хотели устранить политического соперника, лишить власти могущественную вдову и забрать все лакомые кусочки земли, принадлежавшие Батори и Надашди.

Однако многие заявления о невиновности Эржебет не учитывают определенные культурные и исторические факторы. Взять, к примеру, договоренность между Турзо и детьми Батори избежать суда или тот факт, что пытки являлись обычной частью подобных судебных процессов и в данном случае не представляются ни странными, ни подозрительными. (Тогда были жестокие времена, о чем явно свидетельствует официальный приговор, вынесенный Илоне Йо и Дорке, согласно которому им оторвали пальцы.) Заявление, будто король хотел завладеть богатством Эржебет и аннулировать долг перед семьей Надашди-Батори, тоже не выдерживает критики, поскольку после смерти Ференца его шестилетний сын становился номинальным владельцем всех поместий, а по исполнении четырнадцати лет – фактическим. К моменту ареста Эржебет ей уже не принадлежали все эти обширные владения, и, чтобы забрать их с мужем состояние и аннулировать долг, королю пришлось бы пересажать всю семью. Кроме того, по правилам «Трипартитума» Турзо не имел права на вознаграждение за уголовное преследование Эржебет, так что не мог руководствоваться исключительно желанием разбогатеть.